Легенды и предания Шотландии - Джордж Дуглас Страница 51

Романтическая долина Корриуотера, что в Аннандейле, считается ее обитателями, в основном пастухами, последним пограничным убежищем тех красивых и капризных созданий, которые зовутся фейри. Многие старые люди утверждают, что имели возможность общаться с «волшебным народцем» и в прежние времена феи танцевали на холмах, веселились в долине и показывались, как дети некоего старого божества, среди сыновей и дочерей людей. Их посещения земли были периодами скорее радости и веселья, чем скорби и опасений для человечества. Они играли на музыкальных инструментах, удивительные звуки которых разносились по всей долине, устраивали неожиданные праздники, необычный характер которых часто побеждал религиозные сомнения пресвитерианских пастухов. Они демонстрировали великолепное искусство верховой езды, организовывали полночные шествия, мастерство эльфийских менестрелей очаровывало юношей и девушек, пробуждая в их сердцах чувство любви. Считается, что многие семьи Корриуотера пополнили ряды эльфийского рыцарства. Те, кто осмелились взглянуть на шествие фейри, узнали лица друзей и родственников, считавшихся павшими на поле брани или утонувшими в море. Одна девушка увидела потерянного возлюбленного, мать – похищенное дитя. По крайней мере, одна девушка имела смелость замыслить освобождение близкого человека и добиться его. В легендах долины Корриуотера переплетаются деяния эльфов и людей, а история о виночерпии королевы фей является необычайно привлекательной для наших чувств и воображения.

В одной из зеленых излучин Корриуотера разрушающиеся стены, несколько одичавших сливовых деревьев и разросшиеся кусты роз все еще показывают, что здесь когда-то был дом и сад. Источник с чистейшей родниковой водой бьет из-под узловатых корней старого дерева перед входом. Именно здесь пастухи, расположившиеся, чтобы укрыться от летнего зноя, рассказывают своим детям историю об Эльфине Ирвинге и его сестре Феми, и, хотя история кажется странной и невероятной, она не вызывает сомнения у слушателей.

Когда Эльфину Ирвингу и его сестре исполнилось по шестнадцать лет – легенда утверждает, что они были близнецами, – их отец утонул в Корриуотере, пытаясь спасти овец, которых смыло при неожиданном повышении уровня воды, чему виной обильное таяние снегов в горах. Их мать в день похорон мужа опустила голову на подушку, с которой ее подняли на седьмой день, чтобы обрядить и опустить в ту же могилу. Наследство сиротам осталось небогатое: семнадцать акров пахоты и пастбищ, семь молочных коров и семь овец (многие старые люди предпочитают нечетные числа). К этому можно добавить семь боннетписов ^[26] шотландского золота, широкий меч и копье, с которыми их предок так храбро сражался в битве на Песках Драйфа, что менестрель, певший об этой битве, поставил его в один ряд с Джонстонами и Скоттами.

Юноша и его сестра росли и становились очень красивыми. Изогнутые брови, чистые голубые глаза, искренний и веселый нрав брата сделали его популярным среди молодых женщин долины. А сестра пользовалась ничуть не меньшим вниманием молодых людей. На ярмарках и на танцах, свадьбах и гуляньях всякий считал себя счастливым, удостоившись ласкового взгляда или прикосновения ее нежной руки. О ней, как и о других шотландских красавицах, пели песни. И хотя легенда повествует только о ее брате, деревенские менестрели сделали все, от них зависящее, чтобы достойно воспеть ее очарование и доброту.

Но только искусство менестрелей и любовные песни не оказывали должного влияния, когда речь шла о завоевании ее внимания. Она признавала только тех юношей, которые нравились ее брату. Очевидно, в тот час, когда близнецы появились на свет, у них возникло такое чувство близости умов и сердец, которое ничто и никто не мог уничтожить. И если она, как царица-девственница у бессмертного поэта, шла «в раздумье девственном, чужда любви» ^[27], ее брат Эльфин тоже казался бесчувственным к чарам самых очаровательных прелестниц долины. Он вспахивал поле, собирал урожай, прыгал, бегал, дрался, пел и танцевал, и все это делал более умело и изящно, чем все остальные юноши долины. Когда же в сумерках его сверстники разбредались на любовные свидания, он оставался в одиночестве, не замечая томных взоров красавиц. Юноша казался счастливым, только когда сестра была рядом. Ему нравилось проводить время с ней, а она любила проводить время с ним или с животными и птицами. Девушка допоздна ухаживала за своей маленькой отарой, а рано утром снова спешила к ней, причем ею руководила вовсе не забота о хорошей шерсти, если, конечно, речь не шла о том, чтобы сшить новую одежду для любимого брата. Просто девушке нравилось проводить время в компании братьев наших меньших. Дикие животные – олени и зайцы – редко убегали при ее приближении. Птицы не покидали гнезд и не прекращали песни, когда она находилась рядом. Такое доверие внушали уверенность и невинность юной девы.

Как-то летом, примерно через три года после того, как брат и сестра остались сиротами, благодатный дождь очень долго не удостаивал своей милостью землю: листва пожелтела, трава на склонах холмов выгорела, а река Корри обмелела и стала похожа на небольшой ручей. Пастухи погнали свои отары на низменные болотистые участки, а в камыши пришли косари с серпами, чтобы заготовить там пищу для скота. Овцы сестры были постоянной заботой Эльфина; днем он выгонял их на самые влажные пастбища и находил для них самые лучшие травы и часто следил за ними ночью, когда отары, искушаемые сочной росистой травой, легко разбредаются и их надо охранять от лисы. В этих ночных бдениях он часто перегонял их через Корри, поскольку в местах бродов воды было не больше чем по щиколотку; он позволял овцам освежиться в воде и пощипать траву, которая росла у самой кромки. Все это время на землю не упало ни капли дождя, а в небе не появилось ни облачка.