Карнак и загадка Атлантиды - Жан Маркаль Страница 51

Разумеется, согласно тексту Платона, политическая и общественная жизнь организована по образцу окружающих стран: «Каждый из десяти царей в своей области и в своем государстве имел власть над людьми и над большей частью законов, так что мог карать и казнить любого, кого пожелает: но их отношения друг к другу в деле правления устроялись сообразно с Посейдоновыми предписаниями, как велел закон, записанный первыми царями на орихалковой стеле, которая стояла в средоточии острова — внутри храма Посейдона. В этом храме они собирались то на пятый, то на шестой год, попеременно отмеривая то четное, то нечетное число, чтобы совещаться об общих заботах, разбирать, не допустил ли кто-нибудь из них какого-либо нарушения, и творить суд». ^[74]

Конечно, это теократическая система: верховный бог-основатель правит через посредство своих потомков и является высшим гарантом закона. Впрочем, прежде чем выносить решения, десять царей совершали сложные ритуалы, в состав которых входили принесение в жертву быков, коллективные молитвы и торжественные клятвы; «когда… наступала темнота и жертвенный огонь остывал, все облачались в прекраснейшие иссиня-черные столы, усаживались на землю при клятвенном огневище и ночью, погасив в храме все огни, творили суд и подвергались суду, если кто-либо из них нарушил закон; окончив суд, они с наступлением дня записывали приговоры на золотой скрижали и вместе со столами посвящали богу как памятное приношение». ^[75]

Здесь на первый взгляд — вопиющее противоречие: с одной стороны — утонченная цивилизация, невероятные богатства, технология строительства, которая кажется фантастической для того времени, и, согласно некоторым толкователям, неведомые энергии, с другой — цари сидят на земле, рядом с жертвенными кострами, совершая ритуалы, которые выглядят скорей примитивными. В самом деле, культ у атлантов — варварский культ, мало сообразующийся с греческой утонченностью, сквозящей в остальном рассказе. Этот культ, похоже, намного ближе к тому, что мы знаем о доисторических обрядах, таких как обряды мегалитических народов, чем к сложным священнодействиям греков.

Но Платон точно знает, к чему ведет: «Столь великую и необычайную мощь, пребывавшую некогда в тех странах, бог устроил там и направил против наших земель, согласно преданию, по следующей причине. В продолжение многих поколений, покуда не истощилась унаследованная от бога природа, правители Атлантиды повиновались законам и жили в дружбе со сродным им божественным началом: они блюли истинный и во всем великий строй мыслей, относились к неизбежным определениям судьбы и друг к другу с разумной терпеливостью, презирая все, кроме добродетели, ни во что не ставили богатство и с легкостью почитали чуть ли не за досадное бремя груды золота и прочих сокровищ». ^[76]

Да, есть над чем посмеяться. Те, у кого в изобилии золота, всяческих богатств, яств и напитков, лучше всех говорят о добродетели и о презрении к благам мира сего. Как получается, что моралистами всегда оказываются те, кому не надо думать о выживании? Притом как бы мог народ атлантов, о котором говорится, что они жили в чудесной стране, где урожай собирают дважды в год, куда приходят суда со всего света, жить в таком презрении к богатствам, почитая их за бремя? Либо Платон над всеми издевается, либо рассказывает что-то несуразное. Но ведь на этом вздоре серьезные комментаторы построили теорию о «мудрости атлантов», которой нам прожужжали все уши.

Хуже того. «Пока они так рассуждали, а божественная природа сохраняла в них свою силу, все их достояние, нами описанное, возрастало. Но когда унаследованная от бога доля ослабела, многократно растворяясь в смертной примеси, и возобладал человеческий нрав, тогда они оказались не в состоянии долее выносить свое богатство и утратили благопристойность. Для того, кто умеет видеть, они являли собой постыдное зрелище, ибо промотали самую прекрасную из своих ценностей; но неспособным усмотреть, в чем состоит истинно счастливая жизнь, они казались прекраснее и счастливее всего как раз тогда, когда в них кипела безудержная жадность и сила». ^[77]

Полная несообразность. Безудержная жадность и сила закипели в атлантах уже давно, потому что без этого они не дали бы себе труда завоевать страны атлантической Европы, которые, согласно тексту самого Платона, они подчинили еще в начале своей истории. Что значит этот внезапный приступ принципиальности? Из мифолога Платон становится моралистом, а это не та роль, которая удается ему лучше всего.

Тем не менее цель остается вполне ясной. Между моралистом и палачом мало разницы. Между теократией и инквизицией существует преемственность. «Книга Бытия» приводит нам известные примеры этого в эпизодах Содома и Гоморры, а также потопа. Может быть, аристократический класс и властвует над обществом за счет вооруженной силы, которую он представляет, но он ни на что не способен без согласия и поддержки класса духовенства: тот во всех обществах оставляет за собой последнее слово. Это ясно и четко видно в христианском средневековье. Это очень ясно видно в кельтском обществе, где царь не может говорить на собрании раньше друида. Это еще в большей мере приобрело характер догмата в индийской мифологии, которая воспроизводит в этом глубинную ментальную структуру индоевропейцев: Митра и Варуна составляют нераздельную и необходимую пару. В силу самой своей функции поддержания связи между Небом и Землей — по крайней мере ссылаясь на это в оправдание своих действий, — класс духовенства берет на себя право судить виновных и призывать на них, хотя бы на тех, кого оно считает таковыми, самые суровые кары божества, от имени которого выступает.

Это и произошло в отношении Атлантиды. «И вот Зевс, бог богов, блюдущий законы, хорошо умея усматривать то, о чем мы говорили, помыслил о славном роде, впавшем в столь жалкую развращенность, и решил наложить на него кару, дабы он, отрезвев от беды, научился благообразию. Поэтому он созвал всех богов в славнейшую из их обителей, утвержденную в средоточии мира, из которой можно лицезреть все причастное рождению, и обратился к собравшимся с такими словами…» ^[78]

Поскольку рукопись «Крития» здесь обрывается, мы никогда не узнаем содержания речи Зевса перед олимпийцами. Но об этом нетрудно догадаться: «Караем сих дерзких атлантов, которые возомнили себя господами мира и решили презреть богов…» Речи такого рода хорошо известны и тысячелетиями повторяются без изменений. Тогда понятно, почему «за одни ужасные сутки… Атлантида исчезла». Землетрясения, цунами, поражающие людей без разбору, не могут быть не чем иным, кроме как выражением божьей кары. На жителей Атлантиды обрушились бичи божии, потому что те решили завоевать мир. В конце концов, строители Вавилонской башни были наказаны смешением языков за то, что решили завоевать небо, и то же произошло с охотником Нимродом, чье трагическое вознесение так великолепно описал в «Конце Сатаны» Виктор Гюго. Очень хорошо известно, что замыслы Бога глубоки и таинственны; беда в том, что целый класс духовенства претендует на роль толкователей божьей воли и на то, чтобы подменять Бога, наказывая строптивых. Инквизиция сжигала еретиков или тех, кого она так называла. Класс духовенства во все времена использовал природные катаклизмы, чтобы укрепить свою власть над массами.