Войны античного мира. Походы Пирра - Роман Светлов Страница 51

Поножи легионеры носили на правой ноге, которую не прикрывал щит. В Италии имелись различные типы поножей, в том числе и такие, которые прикрывали большую часть ноги — включая колено и даже выше.

Как мы видим, вооружение римлян (по крайней мере, первых двух линий — гастатов и принципов) было достаточно специфическим. Столь же специфическим был и их строй.

Манипул состоял из двух центурий, которые перед боем располагались одна за другой. Легионеры строились по 10 человек в шеренге при глубине строя в каждой центурии в 3 ряда ^[63]. Расстояние между воинами в шеренге достигало 90 см, между рядами — до 1 м. По правому флангу выстраивались центурионы, их помощники, а также один знаменосец. Ширина одного манипула но фронту при построении двумя центуриями в глубину должна была составлять около 20 м.

Манипулы располагались на некотором расстоянии друг от друга — как по фронту, так и в глубину (между линиями). Это расстояние равнялось примерно 8 м.

Здесь начинается самая сложная для реконструкции часть римской тактики. Хотя манипулы второй линии располагались так, чтобы закрыть разрывы первой, а третьей — чтобы прикрыть промежутки во второй, однако подобный шахматный порядок еще можно принять для европейских армий времен войны за Испанское наследство, но никак для античной военной системы. Промежутки между манипулам представляли собой отличную возможность для вклинивания в них вражеских войск; получалось, что в римском легионе было целых 15 правых флангов, как мы помним — самых уязвимых элементов пехотного строя.

Таким образом, красивый шахматный строй римлян (при движении по пересеченной местности его, кстати, сохранять еще более трудно, чем строй гоплитской фаланги), который мы видим в исторических фильмах, — либо миф, либо же временное построение перед сражением, которое при сближении с противником изменялось.

Действительно, мы имеем свидетельства, что римляне все-таки сражались в сомкнутом строю. Когда враг был уже на расстоянии броска пилума, застрельщики прекращали «огневую дуэль» с ним и отходили за строй гастатов через имеющиеся проходы. Сразу после этого вторые центурии каждого манипула сдвигались влево и выходили вперед, заполняя промежутки.

Противник (предположим, это были галлы), уже расстроенный дротиками левисов, получал два «залпа» пилумами, после чего римляне бросались вперед, гася наступательный порыв врага, толкая его щитами, сближаясь до максимально близкого расстояния, когда сенноны или бойи не могли действовать своими длинными, громоздкими мечами.

Если этот удар не приносил нужного результата, гастаты по приказу центурионов быстро отступали назад, проскальзывая в тыл принципам через промежутки между их манипулами, и повторялась та же картина. Принципы метали пилумы в наступавшего врага, и бой как бы начинался заново. Правда, этот момент являлся одним из кризисов сражения: гастаты могли отрываться от противника отдельными группами или же отступать, преследуемые тем по пятам. В таком случае построение правильного фронта для второй линии было делом непростым Именно потому ее и составляли принципы, что в этой ситуации необходимы были опыт и сноровка. При необходимости принципам помогали рорарии, проходившие через промежутки манипулов триариев. По крайней мере Ливии однозначно указывает этот маневр во время описания битвы при Везувии (340 г.).

Триарии составляли последний резерв, оставляемый на крайний случай. Отсюда происходит известная римская пословица: «дело дошло до триариев», то есть «дела плохи». Впрочем, за спинами ветеранов, бившихся как традиционная фаланга, расстроенные гастаты и принципы могли собраться с силами и попытаться восстановить положение.

Следовательно, шахматное расположение манипул было связано со стремлением римлян сделать армию более мобильной именно при фронтальном сражении, а также как можно дольше иметь под рукой свежие подразделения. Битва дробилась па эпизоды, и первоначальный успех наступавших еще не был гарантией их победы. Те же галлы теперь натыкались не на жесткий, а потому ломкий, строй фаланги, а на более гибкое построение, смягчающее их натиск, выматывающее врага, а затем отбрасывающее его, как разжимающаяся пружина.

Конница при такой манере ведения боя имела вспомогательный характер. Она строилась на флангах и имела задачей не допустить случайного тактического обхода. Вооружение ее практически не отличалось от вооружения балканских всадников. Впрочем, римляне обучали своих наездников не только метанию дротиков, но и рукопашному бою. Ливии описывает, что во время Македонских войн конница македонян, отвыкшая от тактики времен Александра и предпочитавшая регулярному сражению легковесные наскоки, была поражена способом действий римлян, всегда доводивших дело до сечи на мечах

Римскую конницу главным образом составляли контингенты союзников. В эпоху Пирра особенно много было всадников из Кампании. В этой области, расположенной на юге от Лациума, где смешались древние италийцы, греки, этруски и самниты, было очень воинственное, своенравное население, традиционно поставлявшее конных и пеших наемников различным городам или тиранам (особенно на Сицилию). Кампанская конница отличилась в сражении при Сентине, когда сумела обойти и привести в смятение галлов, а затем ударила с тыла на самнитов. Это стало одним из новшеств в военном деле Италии, а римские всадники почувствовали свою значимость и уже при Гераклее ни в чем не хотели уступать пришельцам из Эпира и Фессалии.

С точки зрения стратегического развертывания вооруженных сил, римляне уже со второй половины IV в. обычно придерживались следующего образа действий. Они выставляли, две армии по два легиона в каждой. Численность этих армий превышала 40 000 человек, так как помимо собственно римских легионов союзники выставляли по крайней мере равные им контингенты. Согласно традиционным представлениям союзные войска подразделялись на когорты (букв, «отряд», «строй») численностью до 500 человек, тактика которых могла напоминать римскую. Однако ниже мы узнаем о бунте расположенного в Реши легиона, составленного из кампанцев, следовательно, во времена Пирра могли совмещаться оба типа организации союзных римлянам сил.

Армии действовали на разных стратегических направлениях (например, одна в Этрурии, другая — в Самниуме) под командованием консулов, каждый из которых обладал в отведенной ему зоне боевых действий абсолютной военной и гражданской властью (империумом). Иногда армии объединялись, и тогда консулы осуществляли свою власть по очереди, меняясь на посту главы армии через день. Иногда, наоборот, помимо действующих армий набирались дополнительные контингенты, которые возглавляли должностные лица рангом ниже.

Римляне использовали систему своих военных дорог, которую расширяли при первой же возможности. Их командующие всегда стремились к захвату стратегической инициативы и ведению боевых действий на территории врага, то есть за его счет.