Opus Dei - Джон Аллен Страница 51

Не совсем точно сказано, что домашняя работа в центрах — «главная» деятельность женщин Opus Dei, поскольку из более чем 47 000 женщин-членов только 4000 — помощницы нумерариев, то есть в этой работе участвуют менее 10 процентов женщин Opus Dei. Большинство женщин — членов Opus Dei — супернумерарии, что означает, что чаще всего они являются матерями в дополнение к тому, что еще они — врачи, юристы, журналисты, профессора университетов, парикмахеры и т. д. Часть женщин-нумерариев работает в прелатуре, другие — вне Opus Dei. К тому же помощницы нумерариев занимаются и женскими центрами, поэтому не всегда их главная задача — убирать за мужчинами.

И все же, конечно, есть нечто удивительное в том, что в организации XXI века существует целая категория членов, посвятившая себя бытовому обслуживанию и состоящая исключительно из женщин. О DAN утверждает: «Для готовки, стирки и уборки в центрах Opus Dei их набирают из беднейших общественных классов. Им говорят, что Господь призвал их отбросить мысли о замужестве и детях, чтобы они обслуживали Opus Dei. Они долгими часами занимаются физически тяжелой работой».

Такое представление резко отвергается членами Opus Dei. Нумерарий Лали Санчес Алдана, директор центра Шелбурн в Вальпараисо, Индиана, где работают несколько помощниц нумерариев, сказала: «Они заботятся о семье, а не о мужчинах». Помощницами нумерариев не могут быть женщины с ограниченными жизненными перспективами, сказала она. «Это административная управленческая работа, для которой необходимы интеллектуальный потенциал и способности менеджера».

Конкретная проблема этих споров в том, что люди склонны говорить о помощницах нумерариев, а не с ними. Поэтому в середине сентября 2004 года в Шелбурне я беседовал с двумя помощницами нумерариев — Бернадеттой Плиске, двадцати трех лет, и Андреа Фехери, двадцати семи лет.

Скромная, с тихим голосом, Плиске выросла неподалеку от Шелбурна, в Ла Порте (Индиана), в обычной католической семье. Ее отец Дэвид Плиске работает электриком, а мать Линда, за исключением двух лет, была домохозяйкой и сотрудничала в Opus Dei. Они назвали дочь в честь святой Бернадетты и рассказали мне, что она всегда была «необычной». Хотя и с неохотой, Дэвид рассказал, что с детства у Берни был особенный религиозный настрой и ей в видениях являлся Иисус. На некоторое время семья уезжала в Канаду, чтобы присоединиться к католической общине, организованной неким энтузиастом, но обнаружили, что она была создана без благословения местного епископа и, как сказал Дэвид, «оказалась ересью». Вернувшись в Индиану, они записали Берни в местную католическую школу, но очень опасались, что она там сильно огрубеет, как это случилось с двумя старшими детьми. И они решились на заочное образование.

Берни сказала, что чувствовала свое призвание с самых ранних лет. «Я знала, что дам обет безбрачия. Я знала, что Господь не хочет, чтобы я выходила замуж», — сказала она. Еще будучи школьницей, она приезжала в Шелбурн на тренинговые программы для девочек, желающих летом поработать в центре. Плиске сказала, что ей «очень понравились люди и очень понравилась работа». Примерно в это же время, в январе 1999 года, Иоанн Павел II посещал Сент-Луис, и Плиске туда приезжала. Она сказала, что тогда начала более серьезно задумываться о своем призвании. На Пасху она ездила в Рим на ежегодную встречу папы с молодежью, которая была организована Opus Dei. Уже дома ей пришло в голову, что, возможно, Господь призывает ее жить в центре Opus Dei. Она пошла в часовню, встала на колени и спросила: «Господи, чего ты хочешь?»

Плиске сказала, что она знала, Opus Dei — это правильный ответ. Через неделю она пришла в колледж, организованный Opus Dei, и поговорила со священником Opus Dei. Он посоветовал ей побеседовать с директором, что она и сделала через два месяца. Она решилась «свистнуть» как помощница нумерариев. Ее отец Дэвид сказал, что он и Линда поддержали это решение. «Я знаю, что католическая церковь поддерживает Opus Dei, и это для меня — все. Моя дочь не состоит в секте», — пояснил он.

Фехери, скромная молодая женщина с мягкой улыбкой, выросла в Хьюстоне, Техас, в католической семье — ее отец и мать супернумерарии. Однако, в отличие от Плиске, она в детстве не интересовалась религией. Как-то родители взяли ее на встречу в Opus Dei, о которой она рассказала: «Мне очень понравилось угощение, но все остальное не произвело особого впечатления». Но в 1995 году она искала себе работу на лето, и друзья посоветовали ей Шелбурн. Она приехала туда с идеей проработать три недели, но осталась на все лето в центре Opus Dei. Она сказала, что «завела там друзей, было очень весело», но при этом она изменилась духовно. Когда она летела на самолете домой, то размышляла о возможности присоединения к Opus Dei, но «когда мне будет сорок лет».

Частично колебания Фехери были связаны с тем, что у нее был бойфренд и в будущем она планировала для себя замужество и детей. Она собиралась стать ассистентом стоматолога. К тому же в ее школе Opus Dei вызывал антагонизм. Она училась в католической школе в Хьюстоне, и каждый раз при упоминании ею Opus Dei учителя «сворачивали разговор, говорили, что это секта, что она не должна ею интересоваться». Фехери сказала, что скептически относилась к их высказываниям. «Я знала, какую жизнь они ведут, и не считала, что они заслуживают доверия». К этому времени она уже решила присоединиться к Opus Dei. «Я знала, какие споры ведутся вокруг Opus Dei. Не думаю, что я была тогда очень наивна».

Все это не означает, что ей легко далось это решение. «Я все время об этом думала и засыпала вся в слезах». Фехери сказала, что в отчаянии совершила некий поступок, который, как она сейчас понимает, не был самым удачным духовным ответом на вопрос: она подвергла Бога тестированию. «Я сказала, если ты действительно этого желаешь, если ты хочешь, чтобы я отдала тебе всю свою жизнь, ты должен подать мне знак. Мой бойфренд часто меня спрашивал: «Не хочешь ли ты мне что-то сказать?» Конечно же, он позвонил ей и опять задал этот вопрос. Фехери рассказала ему, над чем она размышляет. Она сказала, что он «вышел из себя и бросил трубку». Однако позже он перезвонил ей и сказал: «Я согласен отдать тебя Богу». Сейчас она не поддерживает с ним отношений, но они «расстались на хорошей ноте». Она рассказала о своем решении родителям и через месяц «свистнула».

И Плиске, и Фехери производят впечатление живых, прекрасно выражающих свои мысли молодых женщин. Что они думают о своем выборе жизненного пути, который многим кажется пустой тратой отпущенных им талантов?

«Я считаю это очень почетным, — сказала Фехери. — Мне нравится быть матерью каждого человека в Деле. Я отношусь к этому как к своей профессии, но все больше и больше я отношусь к этому как к материнским обязанностям. Моя работа состоит в том, чтобы люди в семье получали то, что им нужно, то, чего они хотят. Богоматерь делала это для Сына Божьего. Это великая вещь». Можно, конечно, заподозрить, что Фехери озвучивала «политический курс» Opus Dei, но в комнате никого не было, кроме нас троих. В любом случае Фехери не производила впечатления человека, которому можно вложить в рот чужие слова.

Плиске согласилась.

«Если бы я не была помощницей нумерариев Opus Dei, я все равно бы занималась чем-то подобным, — сказала она. — Я работала бы в каком-нибудь монастыре или в своей семье. Здесь я могу быть матерью действительно большой семьи. Мне это ужасно нравится. Я думаю о моей маме, о роли Богоматери в жизни Сына Божиего». Она сказала, что помощницы нумерариев «абсолютно способны» заниматься чем-либо другим и их жизнь — это сознательный выбор, а не акт отчаяния. Она отметила, что в их центре есть женщины, которые раньше были декораторами и дизайнерами интерьера. «Я имею в виду, что мы достаточно образованны», — сказала Плиске. Для тех же, кто думает по-другому, она придумала сложную задачу: «Хотела бы я посмотреть, как они составят меню на триста человек», — сказала она.