Империя. Роман об имперском Риме - Стивен Сейлор Страница 51

– Конечно, сынок. Пойдем вместе и посмотрим, что там творится.

Отец и сын вышли, взяв с собой всего пару телохранителей. Воздух загустел от дыма, который ел им глаза и вызывал у Тита кашель. На улицах оказалось полно людей. Некоторые шли по обычным делам, беседуя и даже смеясь, как ни в чем не бывало. Гораздо больше народу стремилось уйти подальше от пожара, на Тибр, и выглядели они встревоженными. Простолюдины толкали тачки, нагруженные жалким скарбом. Рабы, изнемогая от тяжести, тащили носилки и паланкины, которые обычно применялись для перевозки пассажиров, но сейчас были нагружены сундуками и ценной утварью. В числе самых странных картин они наблюдали позолоченные носилки, влекомые изысканно одетой командой рабов-нубийцев: пассажиром являлась бронзовая статуя полулежащей Афродиты. Юный Луций от души рассмеялся при виде диковинного зрелища.

Перед Великим алтарем стояли на коленях молящиеся. Огромная толпа собралась и перед храмом Фортуны, где утомленные жрецы пытались успокоить стенающих на ступенях женщин.

Тит и Луций миновали тележку, нагруженную десятками кожаных футляров. Без сомнения, в капсах находились драгоценные свитки, принадлежавшие какому-то заядлому библиофилу. А ведь Тит даже не подумал, что станется с его маленькой библиотекой. Хватит ли ему капс, чтобы перенести ее в безопасное место? Некоторые свитки весьма старые и ценные – взять ту же историю Ливия, подаренную Клавдием отцу Тита.

Большой цирк был открыт, а потому они вошли внутрь и поднялись на верхний ярус дальней западной стороны. Так поступили и многие другие. Казалось, что публика смотрит пьесу, поставленную самим Вулканом. Дальняя сторона цирка превратилась в огненный котел, и пламя уже достигло разделительного спина на середине трека. Слева над цирком пламя объяло значительную часть склона Палатинского холма, включая небольшой флигель императорского комплекса. Огонь уже поглотил самый дальний склон Авентина. Ошеломленный Тит осознал, что пожар пожрал те самые местные бани, которые он подумывал посетить утром. Он вспомнил человечка, который неизменно приветствовал гостей у входа, и египетского мальчика-раба, который делал массаж и самым возмутительным образом заигрывал с посетителями. Отрезаны ли они огнем? Что стало бы с Титом, приди он туда с утра? Был бы он еще жив?

Горячий ветер гулял по Большому цирку, выедая глаза и наполняя рот привкусом пепла. Тит провел рукой по лицу и обнаружил, что пальцы почернели от сажи.

Он увидел достаточно и собрался уйти, но Луций указал на далекий отряд вигилов, занятый работой на Авентине. Собравшаяся в цирке небольшая группа зрителей наблюдала за ними, перегнувшись через верхний парапет.

– Пойдем посмотрим, отец!

– Нам пора домой. Мать будет беспокоиться…

– Но люди же смотрят, значит опасности никакой. Пожалуйста!

Правду сказать, Титу и самому хотелось взглянуть на вигилов за работой. Отец с сыном проследовали вдоль верхнего парапета до толпы, откуда уже не было пути дальше. Да и ладно: Тит уже подобрался так близко к огню, что в любом случае остановился бы. Перегнувшись через парапет, они отчетливо различили находившихся внизу вигилов.

Те как раз заметили пламя на крыше трехэтажного здания через улицу от цирка. Вигилы использовали все свои орудия, стремясь потушить пожар, прежде чем он распространится на весь дом. Как можно ближе подкатили передвижной насос с резервуаром воды. Двое навели огромный металлический штуцер; четверо принялись качать воду, которая мощной струей ударила в крышу. Другие вигилы, призвав на помощь горожан, сформировали цепь для передачи ведер, чтобы пополнять резервуар водой из ближайшего фонтана.

Вдали еще один отряд вигилов пытался снести здание, уже охваченное огнем. Баллиста из тех, что состояли на вооружении в легионах, – по сути, огромный арбалет с зубчатым колесом для натягивания тетивы – выстрелила тремя железными крюками, притороченными к цепям. Нацеленные с удивительной точностью, они один за другим влетели в окно и прочно уцепились за раму. Когда засело пять крюков, вигилы разбились на команды, схватились за цепи и дружно дернули. Прогоревшая стена подалась и обрушилась, взметнув сноп искр. Вигилы бросили цепи, схватили пики и топоры и устремились крошить обломки.

– Такие действия очень опасны! – заметил Луций. – Но посмотри-ка на холм, отец. Они ведь сами устраивают пожар!

Повинуясь лающим командам префекта, несколько вигилов взяли головни, разожгли их от курящихся углей разрушенного здания и подпалили длинный узкий одноэтажный дом на периферии пожара.

– По-моему, метод называется противопожарным разрывом, – ответил Тит. – Смотри: если они быстро уничтожат здание, то образовавшийся пустырь не даст огню распространиться дальше – по крайней мере, в том направлении.

Луций кивнул, завороженный и огнем, и борьбой с ним.

– А могу я стать вигилом?

Тит рассмеялся, быстро огляделся и порадовался, что никто в толпе не услышал. По традиции и закону Луций был почти мужчина, но еще не избавился от ребяческих представлений о мире.

– Вигилами, Луций, бывают только рабы и вольно отпущен ники. Такая работа не для рожденных свободными даже из низшего слоя общества.

– А кто ими командует? Что там за малый, который выкрикивает приказы?

– Префектами вигилов становятся эквиты [17]. Но ни один патриций не унизится до такой префектуры. Если ищешь приключений, то юноша твоего положения всегда может выбрать карьеру военного…

– Но солдаты не тушат пожары. Они умышленно сжигают города.

Тит поджал губы:

– Да, легионы порой действуют огнем. Но я уверен, что войска обучены и тушить пожары, если враг использует их против нас. – Он прикинул, какой привести пример. – Когда твоего двоюродного многажды прадеда Божественного Юлия заперли с войском во дворце Клеопатры в Александрии, египтяне попытались его выкурить. Они подожгли склад, прилегавший к Великой библиотеке. Очевидно, за тушение того пожара, пока он не распространился, отвечали люди Цезаря.

Луций задумчиво кивнул, не сводя глаз с вигилов:

– Значит, это просто отряд рабов и вольноотпущенников. И все же нельзя не восхититься их храбростью и сноровкой.

* * *

Вскоре после полудня ветер резко стих. Дым вперемешку с пеплом поднимался вертикально исполинским столбом. Благодаря прохладному воздуху и напряженной работе вигилов пожар обуздали – во всяком случае, на Авентине.

Тит решил не покидать город. Перед сном он приказал Иллариону и еще нескольким рабам нести ночью дозор и разбудить его при первой же нужде.

Той же ночью они с Хризантой любили друг друга, чего не случалось уже давно. Наверно, Тита возбудил общий кризис – как и жену, потому что наслаждалась она без памяти. Напряжение, безусловно, спало, и Тит благополучно заснул.