Россия в 1917-2000 гг. Книга для всех, интересующихся отечественной историей - Сергей Яров Страница 51

Скандальную известность на поприще литературной полемики в 1920-е гг. приобрел журнал «На посту». Объявив себя едва ли не единственным выразителем интересов пролетариата в литературе, он резко нападал на тех, кто, по его мнению, являлись «буржуазными» писателями или в лучшем случае «попутчиками». Жанр его публицистики можно определить как причудливую смесь литературной критики и политического доноса, причем доноса безудержного, не знающего меры, что уже само по себе рождало сомнения в его истинности даже среди партийных чиновников. Слишком вызывающая «левизна» напостовцев, которая оправданно или беспричинно, но уже в те годы связывалась с Троцким, была фактически осуждена в резолюции ЦК РКП(б) 18 июня 1925 г. «О политике партии в области художественной литературы». Это первое прямое и открытое вмешательство партии в чисто литературные дела. Взгляды напостовцев вызвали отпор со стороны журналов «Красная новь» и «Новый мир», редактировавшихся А. Воронским и В. Полонским. Борьба против схематизма и упрощения в литературном творчестве характерна и для группы «Перевал».

Размежевание коснулось не только литераторов-критиков, но и собственно художественных творцов. Из знаменитых литературных групп 1920-х гг. следует прежде всего отметить ЛЕФ (Левый фронт искусств), к которому вместе с В. Маяковским, О. Бриком принадлежали Б. Арватов, Н. Асеев, С. Третьяков. ЛЕФ со временем существенно смягчил свое отрицание литературных традиций. Но он не смог устранить изначально присущее ему тяготение к «литературе факта», пренебрегавшей требованиями художественности и предпочитавшей описывать единичное, а не общее. Получила известность группа «Серапионовы братья». Объединенные ею писатели К. Федин, Н. Никитин, Л. Лунц, В. Каверин и другие в известной степени могут быть причислены к неоромантикам. Они стремились расширить диапазон художественных средств через описание фантастического и необычного. Образцом для них являлись немецкий романтизм XIX в. и прежде всего Э. Гофман, по названию книги которого группа и получила свое название.

Крупнейшим литературным союзом 1920-х — начала 1930-х гг. была Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП). Хотя ее лидеры (в частности, Л. Авербах, Д. Фурманов, А. Фадеев) и не разделяли крайностей позиции напостовцев, но они унаследовали от них ту же тенденцию обличения и окрика. Завязавшаяся ожесточенная борьба РАППа с другими литературными группировками все более тревожила кремлевских политиков, давно уже смотревших на литературу как на государственное, а не частное дело. Любые группы — правые или левые, ортодоксальные или политически сомнительные — уже одним своим существованием противоречили процессам централизации государства и усиления его контроля над всеми сторонами общественной жизни. Постановление ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» (1932) ликвидировало все «пролетарские» писательские союзы (в том числе и РАПП), хотя и сказало о них несколько сочувственных слов. В постановлении было указано «объединить всех писателей, поддерживающих платформу Советской власти и стремящихся участвовать в социалистическом строительстве, в единый Союз советских писателей», а также «провести аналогичные изменения по линии других видов искусства». Унификация писательских союзов была окончательно оформлена I съездом писателей СССР, состоявшимся в 1934 г. и создавшим Союз писателей.

Ликвидация «групповщины» (она затронула не только писательские, но и другие художественные объединения) привела к окончательному искоренению «левого» стиля в литературе и искусстве. Уже со второй половины 1930-х гг. образцом и каноном искусства стал «социалистический реализм». Для него были присущи общие сюжетные приоритеты (в первую очередь, описание «социалистического строительства», победы передового над отжившим, оптимистического утверждения новой жизни) и использование «реалистического» языка, неприятие абстракционизма и прочих модернистских художественных течений. В кино, помимо прочего, «реалистическая» реакция определилась и переходом на рубеже 1920–1930-х гг. от фильмов «немых», где огромное значение приобрело умелое использование монтажа, ракурсов, ритма и движения, к фильмам звуковым, более статичным и размеренным, в которых использование звука неизбежно принижало значимость выразительного жеста или мимики. Это различие заметно, когда сравниваешь новаторские ленты С. Эйзенштейна 1920-х гг. — «Броненосец „Потемкин“» и «Стачку» — с его же фильмом «Александр Невский», снятым в конце 1930-х гг.