Император Август и его время - Игорь Князький Страница 51

Итак, триумвиры торжествовали победу. Сопротивление «республиканцев» на суше после битвы у Филипп и гибели Кассия и Брута прекратилось. Репрессии коснулись немногих из верхушки поверженного воинства. Иные последовали печальному примеру своих предводителей. Рядовые же воины массово перешли на сторону победителей. В этом нелепо видеть нечто малодостойное и предательское. Ведь они пусть под новым командованием продолжали служить Риму. Путь Брута и Кассия оказался ошибочным, потому и привёл их к гибели. Но римский воин обязан служить Римской державе. А ведь триумвиры с памятного 27 ноября 43 г. до н. э., согласно закону плебейского трибуна Публия Тиция, получили власть на пять лет именно для обустройства Республики. Потому переход бывших солдат Брута и Кассия к Антонию и Октавиану должен был этому благородному делу и служить. А то, что было ранее, надо забыть и простить. Силы триумвиров пополнили одиннадцать легионов пехоты и четырнадцать тысяч конницы. Распределили они их следующим образом: Антоний получил шесть легионов и десять тысяч конницы, Октавиан – четыре тысячи всадников и пять легионов пехоты, два из которых тут же уступил Антонию. Взамен он должен был получить такое же число воинов из тех, кого Антоний оставил для безопасности Италии и Рима под началом Калена ^[461]. Дальнейшие действия триумвирам виделись так: Антоний должен был восстановить порядок на Востоке, Октавиан же обязался «отвести в Италию ветеранов и расселить их на муниципальных землях» ^[462]. Так предполагалось провести в жизнь ранее данное ветеранам легионов обещание предоставить им участки земли, изъятых у восемнадцати наиболее богатых земельными владениями италийских городов.

А вот на морские силы «республиканцев» триумвирам наложить свою руку не удалось. Гней Домиций Агенобарб сохранил под своим командованием часть флота, не пожелал подчиниться победителям и крейсировал по Ионическому и Адриатическому морям, досаждая, где только мог, триумвирам. Только в 40 г. до н. э., осознав очевидную полную бесперспективность своего дальнейшего противостояния сокрушителям «римской свободы», он счёл за благо подчиниться Марку Антонию. Другой же «республиканский» флотоводец Стаций Мурк с морскими силами, столь успешно действовавшими против флота триумвиров, «вместе со всей доверенной ему частью войска и кораблями направился к Сексту Помпею» ^[463]. И без того мощные военно-морские силы владетеля Сицилии получили существенное подкрепление. К Помпею бежали и иные воины из разбитых при Филиппах войск Брута и Кассия, родственники проскрибированных, сами уцелевшие из тех, кто угодил в проскрипционные списки. Секст, как мы помним, принимал всех без разбора, включая десятки тысяч беглых рабов. Справедливы здесь слова Веллея Патеркула: «Обездоленным подходил любой предводитель, ведь судьба не предоставила выбора, не указала убежища, а тем, кто бежит от бури, и якорная стоянка кажется гаванью» ^[464].

Усиление и без того немалого флота Помпея всё более и более ухудшало положение населения Италии. Оно и так крепко пострадало от поборов триумвиров на ведение гражданской войны с Брутом и Кассием. Проскрипции благополучию италийцев тоже не благоприятствовали. А господство сицилийского флота в Тирренском море крайне затрудняло доставку в Италию и Рим хлеба. Массовое бегство рабов к Сексту Помпею, активно им поощряемое, также скверно сказывалось на сельском хозяйстве полуострова, ибо в большинстве своём они ранее трудились на полях. Потому разорение землевладельцев становилось массовым. Наконец, многие из тех, кому не удалось добраться до заветной Сицилии, создавали разбойничьи отряды, безжалостно грабившие и купеческие обозы, и отдельных торговцев, и просто людей с достатком, отважно в одиночку путешествующих, нападали на виллы и грабили их. Властям же Республики, занятым решением глобальных задач гражданской войны, было как-то, увы, не до борьбы с преступностью на дорогах Италии, даром, что она была основой Римского государства. Для триумвиров в целом, а для Октавиана в особенности, ибо он возвращался как раз в Италию, главнейшей задачей представлялось удовлетворение всё растущих запросов растущей же армии. Нельзя было забывать о ветеранах с их требованиями. Невыполнение данных обещаний могло стать роковым.

В конце 42 г. до н. э. Октавиан возвратился в Рим из Македонии, причём опять больной и весьма серьёзно. В Брундизий он прибыл в таком жалком состоянии, что немедленно распространился слух о его смерти. Но молодой Цезарь в очередной раз одолел болезнь. Выздоровев, Октавиан начал энергично действовать. Прежде всего он предъявил людям Антония его собственноручное письмо, где тот сообщал о решении передать под командование Октавиана два легиона, ранее бывшие под началом Калена. Италия теперь должна была находиться под управлением Октавиана, а третьему триумвиру – Лепиду была оставлена Африка, где ему надлежало навести порядок, поскольку и её коснулась гражданская война ^[465]. Африку обязательно надо было надёжно контролировать, ибо была она хлебной житницей Республики, богатейшей сельскохозяйственной провинцией – наследие Карфагена! Не зря когда-то сенат римского народа постановил перевести на латинский язык с пунического трактат карфагенянина Магона о сельском хозяйстве!

Октавиан тем временем организовал распродажу остатков конфиската – имущества проскрибированных. Теперь ему предстояла наисерьёзнейшая и сложнейшая задача: произвести наделение землёй для поселения во вновь основанных колониях солдат-ветеранов ^[466].

Что и говорить, обстановка в Италии пред началом раздачи обещанных ранее триумвирами ветеранам земель была неблагоприятной. И в самом тяжёлом положении из трёх правителей государства оказался Октавиан, поскольку именно он, ответственный за Италию, должен был все эти аграрные преобразования проводить. Прежде всего, выяснилось, что далеко не все намеченные земли можно реально раздать. Пришлось из их состава вывести владения ряда богатейших сенаторов и всадников, протестовавших против изъятия их земель под новые колонии. Раздражать и дальше элиту Октавиан не решился и вынужденно пошёл латифундистам на уступки. Более того, и из числа восемнадцати городов, чьи земельные угодья были намечены для раздачи, два города – Регий и Гиппонию – пришлось вывести из этого списка ^[467]. Аппиан даёт яркую картину положения дел в Италии и общественных настроений в это крайне непростое для молодого триумвира время: «При составлении списков войска для поселения в колониях и при раздаче ему земель у Цезаря возникли затруднения. Солдаты просили дать им те города, которые как лучшие были им выбраны еще до войны; города же требовали, чтобы колонии были распределены по всей Италии или чтобы они получили наделы в других городах, а за землю требовали платы с получающих ее в дар. А денег не было. Тогда все обиженные, молодёжь, старики, женщины с детьми, стали стекаться в Рим; сходясь группами на форуме или в храмах, они с плачем говорили, что, не совершив никакого преступления, они, жители Италии, изгоняются со своих земель и от своих очагов, словно они проживали во вражеской стране. Слыша это, римляне негодовали и скорбели вместе с ними, так как понимали, что война велась не ради пользы Рима, а в интересах правителей, желавших произвести государственный переворот. Награды раздавались и колонии учреждались для того, чтобы более уже не возрождалась демократия, так как устраивались для правителей поселения наёмников, готовых на всё, чего бы от них ни потребовали» ^[468].