Войны и кампании Фридриха Великого - Юрий Ненахов Страница 50

После окончания войны за Австрийское наследство австрийская конница сократилась до 29 кирасирских и драгунских полков и 4 гусарских, но с началом Семилетней войны ее численность вновь стала расти. За время войны было укомплектовано 8 гусарских полка (2 в 1756 году и 1 в 1761 году), а также 1 драгунский (в 1758 году).

Кирасирский полк австрийской армии состоял более чем из 1000 кавалеристов и имел в своем составе 6 эскадронов по две роты в каждом (в роте насчитывалось около 76 солдат и офицеров). Каждому полку придавалась карабинерская рота (94 человека), солдаты которой вооружались нарезными штуцерами. Драгунский полк имел схожие штаты, но вместо карабинеров ему придавалась рота конных гренадер. В гусарском полку было 5 эскадронов двухротного состава, всего 800 человек. К 1757 году полки гусар увеличились на 1 эскадрон, но элитных рот в их составе не имелось.

Во время боевых действий австрийцы часто практиковали выделение карабинерских и конногренадерских рот из состава полков и их сведение в отдельные ударные части.

Вооружение и экипировка австрийских кавалеристов были идентичны их аналогам у пруссаков, хотя элитные роты, приданные кирасирским и драгунским полкам, часто вооружались саблями вместо палашей.

Как и в Пруссии, кирасир использовали для атак сомкнутым строем и, как правило, не привлекали к фуражировкам, рейдам и конвоированию по уже известным причинам. Драгуны использовались для пешего и конного боя.

Подготовка регулярной австрийской тяжелой конницы значительно уступала прусской, особенно после реформ Фридриха Великого, что не замедлило сказаться на ходе многих крупных сражений второй половины войны за Австрийское наследство и Семилетней войны. Хотя в армию Марии Терезии проникли идеи Фридриха, там они не были использованы полностью. В начале 50-х годов австрийскую конницу также стали обучать атакам холодным оружием на быстрых аллюрах (вначале рысью, затем на галопе, причем первая шеренга при этом могла стрелять из пистолетов, за 20–30 шагов лошадей пускали в карьер), однако… по-прежнему разрешалась стрельба с места. Какой способ боя выбрать, зависело от командиров, что часто губительно сказывалось на результатах атак. Кавалеристы строились в три шеренги, но при стрельбе с места допускалось перестроение в две шеренги.

На время боевых действий Австрия могла формировать иррегулярные части конницы на территории Венгрии, Сербии и Валахии. На уже упоминавшейся венгерской равнине Пушта выращивались огромные табуны отличных строевых лошадей, там же Габсбурги вербовали в свою армию гусар и пандуров — «природную» кавалерию самого высокого качества. Гусарские полки состояли из венгров и по праву были лучшей частью австрийской кавалерии. Поэтому недостаточный уровень подготовки регулярной конницы с лихвой компенсировался большим числом иррегулярных кавалерийских формирований, которые использовались в кампаниях против Фридриха с большим успехом, тем более, что пруссакам нечего было этому противопоставить.

Несмотря на отличное качество иррегулярной легкой кавалерии, австрийцы сформировали несколько полков регулярной «облегченной» конницы. Это были шеволежеры и солдаты так называемого «фельдъегерского» корпуса. Оба формирования имели характер элитных: они носили особую униформу с киверами гренадерского образца и вооружались нарезными карабинами и саблями. Часто они придавались кирасирским и драгунским полкам в качестве подразделений «огневой поддержки».

Французская кавалерия начала — середины XVIII века послужила прообразом для формирования австрийской, а за ней и русской конницы. Со времен Людовика XIV кавалерия делилась на тяжелую: жандармов (аналог кирасир в других странах Европы), конногренадер и драгун, а также легкую — гусар и шеволежеров. Интересно, что если в начале XVIII века численность кавалерии в большинстве европейских армий составляла до 50 % личного состава армии, то во Франции кавалерии было в 1,5 раза больше, чем пехоты.

Вооружение тяжелой конницы составляли палаши, сабли, карабины и пистолеты. Драгуны, действовавшие как в пешем, так и в конном строю, кроме того, имели мушкеты со штыками. С конца XVII века драгунский полк насчитывал 750 человек и делился на 5 эскадронов трехротного состава (50 человек в роте). Драгуны составляли основную массу регулярной кавалерии: число жандармских, гусарских и легкоконных полков не достигало и двух десятков, в то время как драгуны насчитывали в разное время от 30 до 40 полков. Конногренадеры, как в Австрии и России, дополнительно вооружались ручными гранатами.

В конце XVII столетия французы сформировали отдельный карабинерский корпус численностью примерно 100 рот. Личный состав этого соединения организовывался по драгунскому образцу, но солдаты вооружались нарезными карабинами с увеличенной прицельной дальностью. Поскольку последние заряжались в два раза дольше, чем гладкоствольные карабины и мушкеты линейной кавалерии, карабинеры почти не использовались самостоятельно — это могло подставить их под удар вражеской конницы. Роты карабинеров придавались в качестве частей огневой поддержки как пехотным, так и кавалерийским полкам, батальонам и эскадронам.

Гусары, организованные по драгунскому образцу, комплектовались из сербских, валашских, венгерских и прочих наемников. Несмотря на отличные индивидуальные данные, к середине XVIII века они не изжили всех неприятных черт иррегулярности — были недисциплинированны, плохо управляемы в бою и в целом не проявили себя.

Тактика действий французов (впрочем, как и всех остальных европейских кавалеристов, кроме пруссаков) состояла в преимущественном ведении огневого боя в конном строю с места и атаке на медленных аллюрах (рыси). Для ведения огня кавалеристы строились в две или три шеренги; сходное построение применялось и для атаки. Кроме того, в Семилетнюю войну французы имели обыкновение встречать бешено несущуюся на них прусскую конницу, построившись в линию или развернутыми уступами от центра, стоя на месте и пытаясь отбить атаку ружейным огнем. Именно по этой причине их кавалерия проиграла все единоборства не только с тяжелой конницей Фридриха, но и даже с легкими прусскими гусарами.

Хотя в ходе Семилетней войны французы пытались применять атаки на быстрых аллюрах, результаты этого оказались неудовлетворительными. Так, во время Минденского сражения 1759 года (французы против пруссаков, ганноверцев и англичан) его участник, французский офицер Моттен дела Бальи, описал следующий случай:

«Английская пехота своим огнем произвела сильное замешательство в рядах, стоявших перед нею. Жандармы и карабинеры получили приказание идти в атаку. Хотя они и понеслись с места галопом, но ряды их сначала сомкнулись к середине, а потом, вследствие противодействия, разорвались по направлению к наружным флангам и особенно на правой стороне…

Английская пехота, выждав тот момент, когда неприятельская кавалерия подъехала к ней на весьма близкое расстояние, открыла по ней беглый огонь от середины к обоим флангам. Лошади употребили при этом отчаянное усилие, чтобы как-нибудь освободиться от гибельных последствий этой пальбы…

Вследствие этого, сжатие сделалось столь сильным, что люди и лошади повалились друг на друга и покатились в страшном беспорядке. Впрочем, весьма многие пострадали собственно от выстрелов: за исключением каких-нибудь десяти всадников в каждом эскадроне, все остальные были обращены на землю и перетоптаны…