Российские предприниматели и меценаты - Михаил Гавлин Страница 50

Удивляла экспансивных итальянцев и меценатская деятельность Николая Демидова, тесно связанная с коллекционированием им произведений искусства. Его художественное собрание положило начало великолепной картинной галерее Демидовых. Приобретаемые им произведения великих мастеров украшали стены палаццо Серристори, потом виллы Сан-Донато и Пратолино. В Италии меценат оказывал широкое гостеприимство и покровительство русским художникам, приезжавшим в эту страну. Он не раз бывал в римской мастерской художника-пейзажиста Федора Матвеева и заказывал ему картины с видами Флоренции, Рима, Неаполя, озера Аньяно. Другой известный русский мастер романтического пейзажа, Сильвестр Щедрин, в письме из Рима от 15 декабря 1821 года сообщал, что Николай Никитич обошел все мастерские отечественных художников, скульпторов и архитекторов, работавших в Италии. Заказов он, однако, не сделал, так как ни один из художников не соответствовал его весьма требовательным вкусам. Демидов к тому времени был уже известен не только как щедрый меценат, но и как тонкий ценитель прекрасного, основатель школы архитектуры, живописи и скульптуры в Петербурге, для которой заказывал в Италии копии античных статуй из ватиканских музеев.

Не забывал Н. Н. Демидов и родные пенаты. Еще в 1806 году он основал в Нижнем Тагиле художественное училище, из стен которого вышли целые династии местных художников: Худояровых, Дубасниковых, Перезоловых. При нем восходит звезда выдающегося уральского литейщика Федора Звездина, работы художественного литья которого вызовут восторг на промышленных выставках в Москве и Петербурге.

В Нижнем Тагиле постепенно накапливаются, как в Петербурге и в далекой Флоренции, крупные художественные коллекции: мраморные бюсты Николая Демидова работы Кановы и Тадолини, бюсты Наполеона, Шиллера, Гёте, копии греческих скульптур, портрет А. К. Демидовой-Карамзиной (урожденной баронессы Шернваль), приписываемый кисти К. Брюллова, и др.

В это же время заполняются художественными произведениями роскошные дворцы Демидовых в Петербурге и Москве, их заграничные имения во Франции и Италии. На все это, так же как и на широко развернувшуюся благотворительную деятельность, тратились огромные средства, добытые тяжелым трудом рабочих Тагильских заводов и крепостных демидовских вотчин. Именно их труд обеспечивал атмосферу праздника искусств, царившую на итальянских виллах Демидовых, и прежде всего на самой известной из них – Сан-Донато.

С этим поместьем связана одна из самых увлекательных историй (более похожая на легенду) в жизни Николая Демидова. В 1824 г. русский богач, избалованный, скучающий, преследуемый тяжкой бессонницей, путешествовал по Италии. Однажды ночью он катался по окрестностям Флоренции и, свернув с «шумной Пистоэзской дороги», заехал в расположенный неподалеку уединенный монастырь. Это было аббатство Сан-Донато, притаившееся под сенью вековых кипарисов. Больному воображению путешественника мерещилось, что только тут, под сенью темной церкви, к нему вернутся сон и успокоение. Он обратился к настоятелю с просьбой дать ему ночлег. Старый монах отговаривался нищетой своей сельской обители, но богатый иностранец настоял на своем и провел ночь в убогом монастырском помещении для странников. Предчувствие его не обмануло: на него слетел желанный крепкий сон. Богатый незнакомец был владельцем уральских заводов Николаем Никитичем Демидовым.

С большим трудом и за большие деньги он купил у монахов участок благословенной земли, и вскоре подле монастырского здания вырос дом, был разведен сад, высажены редкие деревья, яркие цветы. Однако монахи смотрели на вынужденное соседство «еретика» как на посягательство на их священную собственность. Демидову приходилось откупаться все новыми пожертвованиями. Особенно раздражала больного Демидова необъяснимая гибель любимых им растений. Наконец выяснилось, что монахи по ночам посыпали и обливали растения ядовитыми веществами. Хозяин виллы, положение которого становилось невыносимым, предложил громадную сумму за сам монастырь. Ему было отказано наотрез. Не увенчались успехом и все попытки к примирению. Тогда Демидов решился на крайнюю меру: он выстроил вплотную к монастырю «брандмауэр» (каменную стену) таких размеров, что отнял у обители столь необходимый зимой в Италии солнечный свет. Монастырь оказался как бы на дне колодца. Монахи сдались, продали свое аббатство и разбрелись по другим монастырям.

После их отъезда вилла расширилась и, поглотив старые монастырские здания, преобразилась в настоящий дворец. Сооружались залы и монументальные лестницы, разукрашенные мозаиками, уральское золото покрывало густыми слоями потолки вестибюля. Николай Никитич не успел завершить начатых построек, и его сын Анатолий «поставил им последний камень, о чем свидетельствует на мраморе надпись» при парадном входе во дворец: «1 ноября 1844 года, арх. Николо Матиас».

Скончался богатый меценат 22 апреля 1828 года во Флоренции. Его супруга умерла за десять лет до этого в Париже. Двум сыновьям своим он оставил громадное состояние, увеличенное вдвое по сравнению с полученным им самим. Если от отца Н. Н. Демидов получил вотчины в пяти губерниях России, то своим сыновьям он оставил вотчины уже в восьми губерниях. Особо были выделены в «раздельном акте» Нижне-Тагильские заводы со всей их продукцией и торговыми конторами («продажами»). Наряду с «экономиями» в Херсонской губернии, имением Кастропуло в Крыму и земельным участком в Калужской губернии они были оставлены в общем «нераздельном пользовании» обоих наследников.

Сыновья Николая Никитича мало внимания уделяли управлению обширным демидовским хозяйством, передоверив его хорошо отлаженной отцом системе управляющих, довольствуясь ролью главных распорядителей и потребителей. Впоследствии они, в отличие от отца, утратили непосредственную связь с заводами и даже со своими столичными конторами. Все реже бывая не только на Урале, но и в России и сознавая свою некомпетентность в технических и финансовых вопросах, они фактически устранились от личного участия в управлении заводами, передав свои права доверенным лицам из своего ближайшего окружения.

Ограда дома Демидовых в Б. Толмачевском переулке. Конец XVIII века

Родовое состояние позволило Павлу и Анатолию продолжить давние традиции семейства в области благотворительности и меценатства. Старший из братьев, Павел Николаевич, родившийся 6 августа 1798 года, был, так же как и отец, близок ко двору, имел придворные звания камергера и егермейстера. Воспитание и образование он получил в Париже, в лицее Наполеона. С 1812 по 1826 год служил в русской армии, а в 1831 году был назначен гражданским губернатором Курской губернии. В этой должности Павел Николаевич пребывал несколько лет и прослыл благотворителем края. Во время холеры 1831 года в Курске он построил четыре больницы, пожертвовал 10 тыс. рублей беднякам города и 3 тыс. загородным слободам. В 1834 году он за свой счет воздвиг памятник поэту Богдановичу. Павел Николаевич учредил в Петербурге детскую больницу, внеся вместе с братом Анатолием особый капитал. Если первая в Европе детская больница была основана в Париже на средства правительства, то вторая – в Петербурге – на пожертвования братьев Демидовых. Кроме того, Павел Николаевич делал крупные пожертвования в комитет инвалидов, в приют для бедных, в общество садоводства и др.