Империя Нобелей. История о знаменитых шведах, бакинской нефти и революции в России - Брита Осбринк Страница 50

“Личность путешествующего установлена?”

“Да”

“Оружия не имеется?”

“Нет”.

B заднем правом кармане у меня был револьвер марки “Уэбли-Скотт”.

“Фотографических аппаратов нет?”

“Нет”.

Ha перекинутом через плечо ремне у меня за спиной висела большая фотокамера». Аксель Блумгрен приступает к работе на Чимионском месторождении – в селении Ванновская, близ границы с Китаем. Там уже около тысячи нобелевских служащих. Есть больница, аптека, врач, фельдшер и акушерка. B близлежащей деревне живет русский начальник полиции. Мусульманам дают выходной, чтобы они могли отпраздновать свой Шахсей-Вахсей. Аксель видит, как его участников чем-то поят, а потом они с гиканьем пляшут и колют себя кинжалами. Ржут и становятся на дыбы кони, тревожно бьют крыльями голуби. Мужчины впадают в экстаз: зрачки у них расширены, глаза неестественно блестят. Постепенно исступление проходит, все идут мыться в баню. Раны заживают на удивление быстро. Аксель считает, что местные жители знают для этого специальное средство. B прочее же время сарты – самый миролюбивый народ на свете. «Живя здесь, я чувствую себя не в меньшей – а то и в большей безопасности, чем у себя на родине. Ферганскую провинцию, равную по площади трети Швеции, русские покорили всего двумя ротами… и без единого выстрела».

C гор задул прохладный ночной ветерок. Аксель сидит на увитом виноградом балконе и, попыхивая трубкой, набитой табаком «Пионер», предается размышлениям после трудового дня на жаре. Правоверные мусульмане целый день постились. Из соседних домов пахнет жареной бараниной. Там готовят традиционный плов – блюдо из вареного риса и нарезанной полосками баранины, желательно с добавлением изюма. Ожидание еды затягивается, тем временем опускается темнота. Кто-то заводит монотонную песню, кто-то начинает танцевать – под хлопанье в ладоши и стук по кастрюле вместо барабана.

B июле Аксель уже собирает вишню и тутовые ягоды в собственном саду, он ест простоквашу, клубнику со сливками, земляные груши, пьет чай с галетами. B здешних краях растут яблоки, сливы и персики, редис, дыни, виноград, малина, миндаль. B городах можно купить товары из Швеции: зубную пасту, чернила, эскильстунские ножи, хозяйственные товары компании «Хускварна», примусы. B городском освещении используются лампочки «Люкс», на электростанциях работают паровые турбины «Де Лаваль» и генераторы из Вестероса. A еще тут есть телефоны Л.М. Эриксона и так называемые «шведские спички», хотя они вовсе не шведские. He хватает разве что сваренных с петрушкой раков… Аксель шлет домой почтовые переводы – столько-то каждому из родных и от 300 до 500 крон дяде, в счет погашения долга.

Нефтяные вышки тянулись извилистой нитью, во много рядов. Нефть под напором бежала в приемные резервуары завода и железной дороги, служившей средством связи с внешним миром: параллельно путям шла телеграфная линия. «Станционные служащие всегда знали о происходящем в мире и докладывали нам, нередко по внутреннему телефону, так что мы тоже были в курсе событий. Это нам очень пригодилось впоследствии, когда наступили тревожные времена».

Аксель Блумгрен установил большой дизель-электрический агрегат, но работники не умеют с ним обращаться, и много времени уходит на отладку оборудования. Затем на электростанции появляется еще один агрегат, и к началу 1914 г. она полностью готова.

Управляющий Максимов заболел и уезжает на курорт, руководство промыслом переходит к Акселю. B помощь ему дают финна Блументаля. Они быстро находят общий язык, срабатываются, но тут происходит непредвиденное. Убивают кого-то из персов, родня убитого объявляет семье убийцы кровную месть. Аксель решает, что меньшая группа должна покинуть промысел. Разумеется, каждому выдают компенсацию и железнодорожный билет до другой нефтедобывающей компании. «Итак, проблему уладили, а вот найти полноценную замену уехавшим было непросто. B эти глухие места попадало мало новых людей, разве что забредет беглый каторжник из Сибири да захочет остаться в здешнем благодатном климате. Работники из них получались хорошие, так что каторжан брали охотно».

Наконец Аксель едет в отпуск на родину, к шведским белым ночам. «Я наслаждался разнообразием занятий, которое предоставил мне отпуск. Впрочем, его омрачило убийство в Сараеве наследника австрийского престола с супругой, случившееся 28 июня 1914 г. A 1 августа разразилась война».

Возвращение в Чимион стоило немалых усилий – война уже наложила свой отпечаток на всё и вся. A в Туркестане, хотя полицейский контроль был строже обычного, особых перемен не наблюдалось: не трезвонили привычные для Европы колокола, пустыня по-прежнему спала крепким сном, И на промыслах все шло по-старому. Правда, многих призвали в армию, однако на их место заступили другие. K тому же мобилизовали отнюдь не всех, учли жизненную важность промысла. «Лозунг властей был: чем больше нефти, тем больше бензина. A бензин из нашей нефти получался пригодный для аэропланов. Мы жили своей жизнью в окружении туземцев-магометан, и отношения у нас с ними сложились хорошие». За перипетиями войны можно было следить по газетам, во всяком случае, в том объеме, в каком это дозволялось цензурой. Здесь, в захолустье обширной Российской империи, жизнь текла своим чередом.

«Подошло Рождество, и мы устроили для детей сотрудников елку – с фруктами, сластями, подарками. Мы чувствовали себя одной большой дружной семьей и всячески крепили это единство. Елки росли высоко в горах, а в долинах были персики, абрикосы, тутовые ягоды, грецкие орехи, виноград и дыни. У клубники был совершенно особенный аромат». Аксель все чаще встречается с новой учительницей Александрой Алексеевной, к весне оба безумно влюблены и на Иванов день объявляют о помолвке. Назначив день бракосочетания, они приводят в порядок дом бывшего управляющего – силами австрийских военнопленных. Австрияков отправляют в Туркестан и распределяют там по лагерям. Промышленникам разрешено набирать в этих лагерях людей, которые бы заменяли уходящих на фронт русских. «Мы отобрали себе для начала 50 человек, потом еще. Австрийцы составили собственную колонию во главе с инженером Кунцем – он, как и многие его соотечественники, предпочитал трудиться, и работники они все были превосходные». Дом обставили новой мебелью, и там стало уютно. B октябре молодые обвенчались по обряду русской православной церкви.

Лагерь генерала Анненкова в Михайловском посту. Аппарат Нобеля. Рисунок начала XX века

C фронтов приходят сообщения о множестве погибших, об острой нехватке людей, о голоде, грязи и вшах. Настроение мрачнеет, будущее видится в безнадежном и безотрадном свете. Весной 1915 г. среди мусульман, от которых требуют все больших пожертвований на военные нужды, начинаются волнения.

«Мы, однако, не ощущали нависшей над нами опасности». Александра ждет ребенка, и супруги едут отдохнуть в Ташкент, живут в гостинице «Старая Франция», наслаждаются прохладой сада с его ароматом цветов и водой, бегущей по арыкам. Австрийские пленные могут свободно передвигаться по городу – и создают весьма профессиональный оркестр. Развлечений множество, магазины ломятся от товаров, на черном рынке можно найти вино и более крепкие спиртные напитки. Вроде бы идиллия, но где вы видели идиллию, которая длится вечно?! Среди местных жителей начинается брожение, они ни с того ни с сего озлобляются, закрывают свои лавочки, выказывают явное нерасположение к русским. B воздухе пахнет беспорядками.