Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера - Джерард Уильямс Страница 50

На первую встречу с Хёттлем на швейцарско-австрийской границе Даллес, как обычно, отправил своего посредника – на этот раз им был старший офицер УСС Эджворт Лесли. В своем докладе Даллесу о проделанной работе Лесли охарактеризовал Хёттля как «несомненно опасного»:

Он фанатичный русофоб, и по этой причине мы не сможем успешно работать с ним… не поставив в известность русских… Однако я не вижу причин, по которым мы бы не могли использовать его в продвижении [наших общих] интересов… а именно для скорейшего прекращения сопротивления в Австрии путем уничтожения [Цитадели]… Чтобы избежать каких-либо обвинений в сотрудничестве с нацистскими реакционерами… считаю, что наши контакты с ним должны быть как можно более косвенными. [297]

Полагая, что Хёттль был нитью, ведущей к Кальтенбруннеру, Даллес согласился: «С этим типом нужно держаться в высшей степени осторожно». Генерал Донован дал такую же рекомендацию: [298]«Я убежден [что Хёттль] – это правая рука Кальтенбруннера и ключевой контакт, который стоит разрабатывать».

За первые несколько встреч Хёттль рассказал немало подробностей о «Цитадели нации». Он также сообщил, что за последние два года нацисты создали партизанское движение, известное как «Вервольф», [299]в распоряжении которого имелись тайные склады оружия и взрывчатки, а также крупные денежные средства. Немецкие партизаны могли поставить под ружье около 100 тыс. идейных эсэсовцев и фанатиков из Гитлерюгенда. Командовал этими силами оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени, австриец, старый друг Кальтенбруннера и руководитель отряда особого назначения, чья впечатляющая боевая история была хорошо известна Союзникам. Впрочем, «подробности», сообщенные через Хёттля, были не более чем дезинформацией, подготовленной Борманом, однако она благополучно достигла цели, приведя в ужас SHAEF, особенно генерала Эйзенхауэра. Начальник штаба генерал Беделл Смит тогда заявил: «Есть все основания верить тому, что последний рубеж обороны нацисты решили оборудовать в горах». [300]

Со времени прорыва в Нормандии генерал Эйзенхауэр придерживался взвешенной стратегии, в рамках которой разношерстные армии Западных союзников, зачастую возглавляемые вздорными и конфликтующими друг с другом командирами, одновременно продвигались вперед широким фронтом. План этот, несмотря на всю его безыскусность, с политической точки зрения был мудрым и, кроме того, учитывал скромные возможности некоторых армий, сформированных из новобранцев. Массированный огонь, бесперебойная работа тыловых служб и надежная поддержка с воздуха стали ответом Эйзенхауэра на тактическое превосходство немцев на поле боя. От своей стратегии он отошел лишь однажды, когда сбои в работе служб снабжения затормозили общее наступление, и он дал согласие на проведение операции «Маркет-Гарден» – смелого плана высадки воздушного десанта в Голландии. В случае его успеха быстрое продвижение на восток по равнинам Северной Германии открыло бы прямой путь к Берлину. Взятие вражеской столицы и триумфальное парадное шествие по ее улицам всегда были предметом честолюбивых замыслов всех великих полководцев. Однако в амбициях Эйзенхауэр знал меру, и имел все основания – и из гуманитарных, и из прагматических соображений, – отступить перед перспективой потерять 100 тыс. американских солдат в долгой и жестокой битве за Берлин.

Немецкая армия рассыпалась под мощными ударами Союзников, которые спешили овладеть не только территорией бывшего рейха, но и захватить украденные произведения искусства, немецкие промышленные секреты и ученых.

После многих дней раздумий Эйзенхауэр пересмотрел свою стратегию европейской кампании. 28 марта 1945 г. после полудня он изложил свои намерения в трех телеграммах. [301]Одна из них была адресована лично Сталину – это был единственный случай за время войны, когда генерал обратился к советскому лидеру напрямую. Вторая ушла генералу Маршаллу в Вашингтон, а третья – фельдмаршалу Монтгомери, командующему британо-канадской 21-й группой армий на севере Германии. Вопреки яростным протестам некоторых генералов, в частности Паттона и Монтгомери, которые желали возглавить наступление на Берлин, Эйзенхауэр объявил, что основной удар его войск будет направлен на юг – на Баварию, Австрию и в предполагаемый район расположения «Цитадели нации». Берлин был оставлен Красной Армии. Эйзенхауэр гнался за ценными военными трофеями, а не за пустой славой.

В это время власти Швейцарии приходили во все большее замешательство от количества нацистских эмиссаров, дезертиров и беженцев, пытавшихся попасть в страну; многих из них задерживала швейцарская пограничная служба. Поэтому швейцарцы обратились к Аллену Даллесу с пожеланием, чтобы переговоры с его участием проходили более сдержанно и по возможности не на их территории. Они не желали чинить Даллесу препятствий, однако им хотелось до последнего сохранять видимость нейтралитета. Основным предметом их опасений оставались беженцы, потоком устремившиеся в страну, поэтому скорейшее окончание войны было для них главным приоритетом.