Честь самурая - Эйдзи Есикава Страница 50

План незамедлительно принесли.

— Замечательно сделан! — сказал Токитиро, взглянув на план. — И все деревья точно сосчитаны?

— По нашему разумению ошибок нет.

— Здесь указано, что в крепость поставлено восемьсот коку. Можно ли заготовить столько дров и угля на небольшой горе?

— Расход меньше прошлогоднего, но все количество поставлено с той горы, которую вы сегодня осматривали.

На следующее утро, когда купцы прощались с хозяином дома, им сообщили, что Токитиро еще до рассвета выехал в горы. Они помчались следом. Застали они его за странным занятием — Токитиро стоял в кругу пеших воинов, крестьян и лесников, каждый из которых держал в руках связку коротких веревок. Веревки нужно было привязать к каждому дереву и таким образом подсчитать их количество в лесу. Сравнив результат с показаниями на плане, Токитиро обнаружил существенную приписку.

— Позовите поставщиков! — распорядился он, сев на пень.

Торговцы пали ниц перед ним. Сердца их отчаянно бились в предчувствии наказания. Никто из смотрителей складов топлива в крепости не подсчитывал количество деревьев в лесу, поэтому торговцы смело подсовывали чиновникам любые планы. Впервые они столкнулись с человеком, которого не удалось обмануть.

— Видите разницу между количеством деревьев и вашими данными?

— Да… — неопределенно отозвались торговцы.

— Что «да»? Вы, верно, забыли, сколько лет пользуетесь благосклонностью князя. Теперь изобличены ваши неблагодарность, нечестность, лживость и безмерная алчность. Похоже, у вас и в конторских книгах полно приписок. Жадность обуяла вас.

— Не слишком ли вы суровы, господин Киносита.

— Но цифры не сходятся! Почему? Не более семидесяти коку из каждой сотни в действительности поставлены в крепость. Следовательно, вы обманули князя на треть количества.

— Ну, если так считать…

— Молчать! Нет прощения людям, занимающимся бессовестным обманом. Если мои подозрения подтвердятся, значит, вы виновны в хищении и в нанесении ущерба казне нашей провинции.

— Уж не знаем, что и ответить…

— За подлог вас можно осудить и конфисковать в казну все ваше имущество. Вина лежит и на моих предшественниках, которые недобросовестно выполняли свои обязанности. На этот раз я вас прощу, но только при условии, что вы честно сосчитаете все деревья. Конторские книги должны отражать правду. Ясно?

— Да, господин Киносита.

— И еще одно условие.

— Слушаем, господин Киносита.

— Старинная пословица гласит: «Срубишь одно дерево — посади десять». Я вижу, что вы много лет вырубаете лес в здешних горах, а новые деревья не сажаете. Недалек тот день, когда с гор пойдут оползни и лавины, которые погубят поля в предгорьях. Наша провинция ослабеет, и вам худо придется. Если хотите хороших барышей, благополучия своим семьям и счастья потомкам, вы в первую очередь должны позаботиться о процветании провинции.

— Верно, — согласились поставщики.

— Вашу жадность и нечестность искупите тем, что, начиная с сегодняшнего дня, вы, вырубив тысячу деревьев, обязаны посадить пять тысяч. Я буду следить за выполнением приказа. Согласны?

— Чрезвычайно признательны за вашу милость. Торжественно клянемся сажать деревья.

— В таком случае я могу повысить вам плату на пять процентов.

В тот же день Токитиро сообщил крестьянам, помогавшим ему в подсчете деревьев, о новых насаждениях. Плату за каждую сотню посаженных саженцев он обещал установить позднее, но заверил крестьян в том, что расходы возьмет на себя крепость.

— Пора возвращаться! — сказал Токитиро.

Поставщики радовались, что беда миновала, Токитиро внушал им ужас.

— С таким начальником держи ухо востро!

— Умен не по летам.

— Денег из воздуха больше не сделаешь. В проигрыше мы все равно не останемся, барыш обеспечен, небольшой, но верный, — переговаривались торговцы, спускаясь с горы.

У подножия горы они собрались было разойтись по домам, но Токитиро решил отблагодарить торговцев за вчерашнее угощение.

— С делами мы разобрались, так что давайте вволю повеселимся.

Он на славу угостил их на постоялом дворе.

Токитиро был счастлив, несмотря на одиночество.

— Обезьяна! — порой Нобунага еще называл его так. — С кухней ты сотворил чудеса, с дровами тоже. Тебя ждут другие дела. Назначаю тебя конюшим.

Эта должность означала, кроме всего прочего, жалованье в тридцать канов и собственный дом в городе, в квартале, где жили самураи. Токитиро не сдержал ликующей улыбки. Первым делом он навестил Гаммаку.

— Ты сейчас не занят? — осведомился Токитиро у приятеля.

— А что?

— Я хочу угостить тебя чашечкой сакэ в городе.

— Не знаю, право…

— Почему?

— Ты ведь теперь чиновник, а я по-прежнему простой слуга. Тебе не следует пить со мной на людях.

— Глупости! Конечно, даже работа на кухне — честь для меня, но сегодня меня назначили конюшим с жалованьем в тридцать канов.

— Ну и дела!

— Я пришел к тебе, потому что ты честный и преданный слуга князя. Хочу, чтобы ты порадовался вместе со мной.

— Поздравляю от всей души! Токитиро, мне стыдно перед тобой. Ты очень честный, а я…

— О чем ты?

— Ты ничего от меня не скрываешь, а я постоянно кое-что от тебя утаиваю. Честно говоря, я выполняю особые задания, помнишь, ты меня однажды приметил. Я получаю отдельное вознаграждение из рук князя. Я отсылаю эти деньги домой.

— У тебя есть семья?

— В Цугэмуре, в провинции Оми, у меня есть дом, семья и человек двадцать прислуги.

— Правда?

— Мне неудобно угощаться за твой счет. Если нам суждено чего-то добиться в этой жизни, мы оба сможем и угощать, и принимать угощение. Все в наших руках.

— Ты прав.

— Нас с тобой ждет счастливое будущее.

Токитиро ощутил прилив сил. Мир казался ему необыкновенно ярким и радостным.

Токитиро был счастлив не из-за того, что получал теперь тридцать канов. Новый пост означал и награду за два года безупречной службы. Расход дров и угля снизился более чем наполовину. Но больше всего Токитиро радовала похвала князя. «Тебя ждут другие дела. Назначаю тебя конюшим», — звучали у него в ушах слова Нобунаги. Прирожденный военачальник, Нобунага знал, как разговаривать со своими воинами. Неожиданный взлет вскружил голову Токитиро. Он походил на дурачка, когда в полном одиночестве с блуждающей улыбкой на лице бродил по улицам Киёсу. Впрочем, он всегда любил гулять по городу.