Цивилизация этрусков - Жан-Поль Тюийе Страница 5

Лемносская стела

Первым заключением, к которому пришли лингвисты, стало то, что этрусский язык остается изолятом, наподобие нынешнего баскского языка: невозможно сравнить этрусский язык с каким-либо другим известным языком или языковой группой, во всяком случае, ни с одним индоевропейским языком. Действительно, единственное сходство, которое можно отметить в случае с этрусским языком, — это близость с текстом погребальной стелы из Каминьи, на Лемносе, острове на севере Эгейского моря, завоеванном афинянами в VI в. до н. э. Наряду с некоторыми различиями, которые справедливо позволяют назвать его «подобным этрусскому», но не этрусским языком, этот лемносский догреческий язык имеет многие лексические, фонетические и морфологические сходства с этрусским, что не могло быть случайностью. К примеру, отмечают, что в этом лемносском языке, как и в этрусском, не было взрывных согласных, и лишь одна задненебная гласная: -о (в этрусском -и). Такое выражение, как «avis sialchvis», невозможно не рассмотреть с точки зрения этрусского языка, — оно обозначает, вероятно, определенное количество лет (ср. этрусский «avii» — «год»). Остается лишь предположить, что лемносскую надпись оставили представители этрусской «колонии», основанной в период гипотетической миграции с востока около 1200 г. до н. э. Письменность восточных этрусков развивалась автономно, отсюда и отличия.

Этрусский язык не является индоевропейским

И все же в течение более 150 лет филологи пытались, хоть и безуспешно, сравнить этрусский язык со всеми индоевропейскими и близкими языками, — италийскими (умбрский), оскским, латинским, а также кельтским, греческим или хеттским, не говоря уже о некоторых семитских языках. Следует отметить некоторые сходства языков, поскольку этруски, общаясь с индо-европейцами на протяжении тысячи лет, несомненно, имели некоторые лингвистические заимствования. Так, вино на этрусском языке пишется vinu, а племянник или внук, — nefts, как nepos на латинском. Поначалу специалисты пытались установить связи между языками, но эти попытки были обречены на провал.

Этрусский язык не относится к индоевропейским, о чем свидетельствуют некоторые морфологические и лексические признаки. Он является агглютинативным языком: при склонении существительных суффиксы, обозначающие множественное число и косвенный падеж (к примеру, дательный), прибавляются друг к другу, то есть «склеиваются», а не объединяются, как в латинском, принадлежащем к индоевропейской языковой группе, к т. н. флективным языкам. Так, этрусское существительное clan, сын, в дательном падеже множественного числа пишется denarosi: clen (корень) — аг (суффикс множественного числа) — asi (суффикс дательного падежа); различие между clan и clen весьма относительно. Для сравнения приведем пример родительного падежа множественного числа латинского слова consul — это consulum, где окончание -ит обозначает одновременно множественное число и родительный падеж. Таким образом, этрусский является агглютинативным языком, как венгерский, финский или турецкий. Можно взять пример из последнего, который не является индоевропейским: слово giti, роза, в родительном падеже звучит как gulin, во множественном числе giillir, а в родительном падеже множественного числа — giillirin. Вопрос словарного запаса предельно ясен. В таких консервативных сферах, как названия членов семьи или цифрах, — которые нам хорошо известны в этрусском языке, — слова радикально (за исключением единственного заимствования — слова neft) отличаются от тех, что мы знаем в различных индоевропейских языках, и это не может быть случайностью. Clan, сын, sech, дочь, puia, супруга, ati, мать; ci, три, mach, пять, — все эти примеры весьма показательны и являются доказательством того, что этрусский язык не может быть привязан ни к одной ветви индоевропейской языковой группы.

Фонетика и морфология

Повторим, что эта ситуация не помешала филологам в течение века достичь значительных успехов. Дело не только в том, что сегодня мы имеем словарь этрусского языка, конечно, очень неполный — мы великолепно знаем слова, обозначающие степень родства, а также слово avii — год, поскольку в эпитафиях эти слова, очевидно, использовались чаще, чем, скажем, технические термины или абстрактные выражения. Однако серьезных успехов добились еще и в фонетике и морфологии. Выпадение гласных во внутренних слогах было обнаружено давно: имя Av(i)le — в связи с avii! — превращается в avie и в конечном счете становится латинским именем Авл. По этому поводу можно сделать интересную ремарку, касающуюся точного имени латинского поэта Персия (Персий Флакк Авл), писавшего в I в. до н. э. и принадлежавшего к большой этрусской семье города Вольтерры: его имя правильно пишется на латинском Aules, а не Aulus, как мы привыкли видеть, и этот нюанс напрямую связан с этрусским языком, на котором говорили его ближайшие предки.

Подписи, высеченные на оборотных сторонах бронзовых зеркал, содержат имена многочисленных греческих героев и богов на этрусском языке и дают нам богатые сведения о лингвистике: menerva, Минерва-Афина, стала menrva, — здесь мы видим заимствование из италийских языков, имя Аполлона на этрусском поначалу писалось Apulu, а затем Aplu; Ахилл, герой Илиады, стал Achle, а Одиссей-Улисс становится не кем-нибудь, a Uthste: вспомним, что в этрусском языке нет ни о, ни d, а лишь одна гласная и и один зубной звук -t.

Долгое время считалось, на примере эквивалентных латинских глаголов dedit, dedicavit и других, что прошедшее время в этрусском языке обозначалось окончанием -се (как и прошедшее время в греческом и в других языках). На вотивных предметах часто встречается глагол «muluvanece», обозначающий, что та или иная особа преподнесла данный предмет храму. Однако в этрусском языке зачастую использовались (как нам кажется, без всякого различия) глухие и придыхательные согласные (выше мы видели, что Одиссея называли Uthste, хотя и Utste также считалось допустимым), следовательно, можно предположить, что прошедшее время с окончанием -che имеет такое же значение. Теперь мы убеждены, что глаголы прошедшего времени с окончанием -che — это пассивный залог, а глаголы с окончанием -се относятся к действительному залогу.

Литература

До сих пор мы говорили лишь о надписях, сделанных на камне, керамике или бронзе, наподобие тех, что выгравированы на оборотных сторонах зеркал и которые дают нам богатые сведения о заимствованиях из греческого языка. Мы очень ограничены в этих случаях, поскольку такие тексты — единственное, что мы имеем, и, таким образом, они являются единственными источниками, на основе которых мы можем пролить свет на язык этрусков. Однако в действительности этруски не ограничивались лишь короткими текстами: существовала настоящая этрусская литература, на что намекают многочисленные античные источники.

Религиозная литература

Античные авторы многократно упоминают этрусские книги: libri haruspicini, посвященные жертвоприношениям и гаданиям, libri fulgurales, посвященные молниям, libri rituales, регулировавшие множество ритуальных действий, в частности производившихся при основании новых городов, в том числе и Рима. Книги эти не дошли до нас в оригинальных этрусских вариантах, но мы можем ознакомиться с ними в латинской интерпретации: выдержки и переводы из этих книг оставили нам Авл Цецина из Вольтерры, хороший друг Цицерона, или же Луций Тарквиний Приск, пятый царь Рима (заметим, что оба они были выходцами из знатных этрусских семей). К несчастью, их полные переводы не сохранились, и мы имеем лишь несколько разрозненных цитат, например, в трудах Сенеки и Плиния. Можно достаточно уверенно предположить, что многие этрусские тексты представляли собой написанные на льняном полотне книги, известные в Риме по крайней мере еще в начале периода Республики. Именно так был записан религиозный календарь, разрезанный на куски и впоследствии ставший пеленальными лентами Загребской мумии. Ученые считают, что эти льняные книги, свернутые в свитки, изображены на различных этрусских гипсовых, каменных или глиняных рельефах (например, в знаменитых гробницах в Цере).