Тамерлан. Завоеватель мира - Джастин Мароцци Страница 5

* * *

К моменту рождения Тимура Чингис-хан был мертв уже более ста лет, но привычки монгольских завоевателей все еще правили этой землей пустынь, степей и гор. Конечно, некоторые реалии повседневной жизни претерпели небольшие изменения, и кочевой образ жизни сохранился в большинстве земель, завоеванных Чингисом. Как Джон Джозеф Сондерс написал в своей классической работе по истории этого времени «История монгольских завоеваний» (1971 год): «Кочевые империи поднимались и рушились с удивительной быстротой, но самой главной чертой степей оставалась их неизменность на протяжении веков. Описание Геродотом скифов, составленное в V веке до нашей эры, вполне применимо, с небольшими вариациями, к монголам XIII века нашей эры, то есть 1700 лет спустя».

В течение столетий монголы гоняли свои стада лошадей и овец по бесконечной безлесной степи, кочуя с одного пастбища на другое сообразно временам года. Овцы и лошади давали все, что им требовалось. Из овечьих шкур шились грубые одежды, шерсть шла на войлок для юрт, мясо и сыр употреблялись в еду, молоко они пили. На лошадях монголы ездили верхом во время охоты и на войне, а ферментированное кобылье молоко кумыс считали прекрасным напилком. Время от времени кочевники и оседлое население городов Центральной Азии торговали между собой. Их образ жизни разительно отличался, они относились друг к ДРУГУЮ большим подозрением, особенно потому, что кочевые кожники были прирожденными предателями.

Одним из самых драгоценных товаров для кочевников был металл, из которого ковали оружие. Чай, шелка и пряности считались роскошью. Такая торговля существовала в течение многих веков до Чингиса. Центральная Азия представляла собой перекресток путей между Востоком и Западом. Особенно важное значение имел Шелковый Путь — дорога длиной 3700 миль от Китая до средиземноморских портов Антиохия и Александрия, шедшая через Самарканд. Он начал действовать в первом веке до нашей эры. К тому времени, когда появились монголы, существовали еще три различных маршрута, связывающие Восток и Запад. Первый шел по морю из Китая в Персидский залив. Вторая артерия начиналась в низовьях Волги, проходила рядом с Сырдарьей, а затем поворачивала на восток, в Китай. Наконец третьим был северный маршрут, который пролегал из Волго-Камского региона через южную Сибирь к озеру Байкал, а там поворачивал на юг, в Каракорум и Пекин. На восток по этим маршрутам везли соколов и шерсть, золото, серебро, драгоценные камни. На запад из Китая шли фарфор, шелка и пряности.

Если кочевые привычки были одной характерной чертой монголов XII и XIV веков, другой была воинственность. Все монгольские мужчины, практически по определению, были воинами, так как любой, кому было менее 60 лет, считался пригодным для военной службы. У них просто не было гражданского населения. В пустынной местности само выживание — в основном путем охоты — требовало выработки качеств, очень полезных на поле боя. Военные приемы были заимствованы с прошлых времен. Как только мальчик научится ездить верхом, он начинает превращаться в воина. В седле он учится в совершенстве управлять лошадью, которая послушно подчиняется любому его приказу, быстро сокращать расстояние между собой и противником, учится стрелять из лука со смертоносной меткостью. Именно прекрасная выучка конных лучников стала основой мощи армий Чингис-хана. Эти конники имели составные луки из рога, сухожилий и дерева. Как пишет Гиббон, «увлечение погонями стало прелюдией к завоеванию империи».

Чингис организовал свою армию в соответствии с традиционной для степи системой десятков: подразделения из десяти человек, ста, тысячи и десяти тысяч. Тимур эту систему сохранил. Воины не получали никакой платы и должны были довольствоваться захваченным имуществом разбитого врага и разграбленных городов. Племена, которые раньше были враждебными, потом включались в состав различных отрядов, подрывая таким образом племенное единство и создавая совершенно новую армию, верную одному только Чингису. К этому добавлялась его личная гвардия из 10000 человек, которая работала как центральная администрация империи. Тимур действовал точно так же, когда старался сколотить армию из различных племен Центральной Азии. Он заимствовал и различные приемы, в особенности любил добиться окружения, часто применял излюбленное монголами ложное бегство. На эту уловку попалось множество врагов.

К религии монголы относились достаточно равнодушно. Они просто почитали Тенгри, священного защитника божественных небес, у которого просили помощи и в честь которого праздновали победы. Они не имели церквей и организованного культа в современном понимании. Лошади часто приносились в жертву Тенгри, их убивали и хоронили вместе с людьми, чтобы те могли ехать верхом в заоблачном мире. Шаманы, весьма уважаемые фигуры в монгольском обществе, действовали в качестве посредников между реальным и потусторонним мирами. Они впадали в транс, и тогда их души странствовали по небесам и подземному миру, чтобы как-то помочь своему племени. Одетый в белое, верхом на белом скакуне, великолепно смотрящийся с бунчуком и барабаном, шаман занимал высокое место в обществе кочевников, одинаково благословляя овец и волков, излечивая больных, указывая место невидимого противника и находя путь к самым тучным пастбищам. Религиозная терпимость была характерной чертой монголов, они легко принимали любую религию, с которой сталкивались.

Гиббона очень интересовал этот аспект наследия Чингис-хана. «Католические инквизиторы, которые в Европе с неслыханной жестокостью отстаивали нелепицы, могли бы устыдиться, глядя на варвара, который ожидал уроков философии и создал своими законами систему чистого теизма и совершенной терпимости», — писал он. В результате маститый историк пришел к довольно странному выводу: «Можно найти полное совпадение между религиозными законами Чингис-хана и мистера Локка». Монголы оказались менее догматичны, чем монотеисты, которые путешествовали через их земли, вне зависимости от исповедания — христиане, мусульмане или даже буддисты. В ходе своего продвижения на запад по просторам Азии по направлению к Европе монголы принимали религию покоренного народа, будь то буддизм в Китае или ислам в Персии и Золотой Орде на юге России. Однако это не мешало им сохранять некоторые детали шаманизма, что и было одной из причин, по которой великие державы исламского мира не прекращали считать Тимура ненастоящим мусульманином.

Если религия лишь в слабой степени повлияла на монголов, их вклад в культуру был практически незаметным. Хотя они оставили после себя вещи, достойные похвалы, — монголы были талантливыми резчиками по кости, рогу и дереву, делали изящные кубки и чаши, красивые ювелирные изделия, — они не имели письменности. Неграмотный народ, каким он был до Чингис-хана, не оставил совершенно никаких свидетельств о том времени. Созданная в XIII веке «Тайная история монголов», документ весьма сомнительной точности, оказалась единственным уцелевшим сочинением. Конечно, у монголов существовала яса, довольно смутный свод законов, который использовал Чингис при строительстве империи, и это доказывало, что они не были такими уж простаками. Но ее положения так и остались туманными, поскольку не сохранилось единого полного свода. Как говорит персидский историк XIII века Ата-Малик Джувейни, яса предписывала «расположение армий и уничтожение городов». На практике же это был всеохватывающий комплекс правил, касающихся всех аспектов жизни орды, начиная от распределения добычи и обеспечения городами и деревнями почтовых станций лошадьми и всадниками до точного свода правил военной дисциплины на поле боя и наказаний конокрадов (животных следовало вернуть хозяину, прибавив еще девять коней в хорошем состоянии, если это не будет исполнено, вора надлежит казнить). Похоже, яса управляла буквально всем — от религии (предписывая терпимость и освобождая священников от налогов) до использования проточной воды (запрещалось мочиться в реку и стирать, так как течение считалось священным).