Кому мы обязаны "Афганом" - Аркадий Жемчугов Страница 5

Своим поведением Саттар вызывал доверие, а информация, безусловно, заслуживала внимания. К сожалению, перепроверить ее возможности у нас не было, да и на тщательную подготовку операции времени оставалось очень мало. Терзались сомнениями, но решились идти на риск. При разработке операции мы постарались «соломы подстелить» достаточно. Главная идея заключалась в применении известной нам тактики противника — затягивание в «мешок» с последующим замыканием кольца окружения. А дальше решили действовать по обстановке, по одному из нескольких проработанных вариантов. То есть решили бить врага его же оружием.

При расчете сил и средств пришли к выводу, что с учетом численности и подготовленности противника для успеха операции своих сил у команды явно недостаточно, даже если задействовать все имеющиеся боевые группы. Привлечение гератской команды «Карпаты» было проблематично, так как ее личный состав валил гепатит, да и люди устали от постоянных рейдов и участия в армейских операциях. Поэтому я обратился к командованию дивизии, которое с готовностью предоставило в наше распоряжение танковый и разведывательный батальоны. Командирам и личному составу был представлен подробный план проведения операции. И хотя при инструктаже командиров армейских подразделений особое внимание акцентировалось на необходимости взятия в плен максимального числа бандитов, все же была допущена серьезная ошибка, ставшая позже роковой. Дело в том, что не был учтен существенный момент, а именно настроение бойцов разведбата, который буквально за месяц до этого попал в аналогичную засаду, но устроенную душманами, где потерял практически всех своих командиров и более половины личного состава. Целый месяц разведбат «залечивал раны», в боях не участвовал. Жажда мщения затмила разум бойцов. Мы этого не знали. Получилось, что информацию о противнике мы имели, а вот информацию о настроениях советских солдат не собирали. Да это и в голову не приходило.

Операция завершилась, можно сказать, успешно — было взято много разнообразного оружия, боеприпасов и снаряжения, медикаментов, пропагандистской и учебной литературы, документов и даже денег. К сожалению, не было только пленных — вся бандгруппа (34 человека) была полностью уничтожена, хотя в процессе боя некоторые бандиты оказывали слабое сопротивление и готовы были сдаться. Командиры разведбата и личный состав наших трех боевых групп, принимавших участие в операции, погасить выброс эмоций солдат-разведбатовцев не смогли, действительно, не бросаться же под свои автоматы. Таким образом, мы потеряли возможность получить интересующую нас информацию, допросив захваченных бандитов с европейскими чертами лица, которые там были (предположительно иностранные инструкторы или советники). А это было очень важно, чтобы подтвердить или опровергнуть имевшиеся у нас разведданные о поддержке контрреволюционеров в Афганистане европейскими, а может быть, и американскими организациями. То, что моджахедов поддерживают арабские страны и в их рядах воюют арабы, нам было известно однозначно, но арабов и афганцев по внешности не различишь. А вот европейцы — это же совсем другое дело. Короче, данная операция еще раз продемонстрировала, что в жизни мелочей не бывает. Горький опыт!» ^[7]

А. И. Ткачев, подполковник Главного разведывательного управления Генштаба ВС СССР:

«Во время пребывания в Афганистане в 1981–1983 гг. мне довелось участвовать во многих операциях, проводимых разведорганами против одного из полевых командиров афганского сопротивления Ахмад Шаха Масуда и его группировки. В ходе одной из них первому из советских военных разведчиков удалось установить с ним личный контакт. О чем расскажу подробнее.

В ущелье Панджшир было проведено несколько военных операций, которые, как правило, заканчивались выводом советских и правительственных войск из «освобожденных районов» с тяжелыми боями и большими потерями в живой силе и технике. Практически ни одна операция против Масуда положительного конечного результата не принесла, хотя советские войска регулярно овладевали Панджширом.

В то время, когда я работал в разведывательном центре в Кабуле, мы добывали достоверные разведданные о вооруженных формированиях моджахедов. Однако в связи с установкой «сверху» отыскивать только положительные тенденции развития военно-политической обстановки и афганского общества, эти данные докладывались в приукрашенном виде уже из разведцентра. В последующем они препарировались и искажались при обобщении в Пятом управлении ГРУ и Генштабе до такой степени, что не имели ничего общего с первоначальными. Никто не хотел брать на себя ответственность и докладывать истинное положение дел, да и высшее военное руководство достоверным разведданным не хотело верить. Была дана официальная установка — отражать в докладах положительные тенденции, которых фактически не было. Желаемое выдавалось за действительное. А между тем из Панджшира систематически вывозили раненых и трупы наших солдат и офицеров. Но это не очень-то беспокоило наших руководителей.

Помню, когда я докладывал обстановку генералу армии С. Ф. Ахромееву, бывшему тогда одним из руководителей оперативной группы МО СССР, то сказал ему, что надо попытаться договориться с Ахмад Шахом о перемирии, так как от наших огневых и авиационных ударов гибнут мирные жители, а от огня моджахедов погибают наши солдаты. Он ответил, что все эти старики, женщины и дети являются родственниками душманов, а что погибают наши солдаты, так это их долг. Погибнет один, пришлют еще десяток. Ахмад Шаха надо поставить на колени и заставить его сложить оружие.

Именно исходя из подобных установок и определялось проведение войсковых операций в Панджшире, которые вели к неоправданным жертвам. На мой взгляд, эти операции проводились для того, чтобы военное руководство получало различные награды. Не случайно во время их проведения в Афганистане приезжали многие начальники, чтобы «отметиться» личным участием в них. За проведение одной из них 1982 г. сам С. Ф. Ахромеев получил звание Героя Советского Союза.

Очевидно, поэтому мое предложение о мирных переговорах с Ахмад Шахом не находило понимания. Поддержали меня генерал армии П. И. Ивашутин и Маршал Советского Союза C. Л. Соколов. С их благословения и разрешения мы организовали работу в Панджшире. Был разработан план проведения разведывательной операции по выходу непосредственно на Ахмад Шаха, вступления с ним в контакт и проведения переговоров по всему комплексу проблем. Конечной задачей ставилось добиться прекращения огневого противодействия в ущелье Панджшир и прилегающих к нему районах. В Кабуле тогда была большая колоши выходцев из этого ущелья. Я установил с ними связь и через них послал Ахмад Шаху предложение о встрече. Он согласился и гарантировал безопасность.

Операция была санкционирована начальником Главного разведывательного управления Генштаба генералом армии Петром Ивановичем Ивашутиным, который взял на себя такую ответственность, хотя против этого шага выступали довольно влиятельные силы в Афганистане.

В период подготовки встречи с Ахмад Шахом мы провели большое количество бесед с живущими в Кабуле выходцами из Панджшира, которые в той или иной мере знали Масуда в детстве, в студенческие годы и уже в роли участника сопротивления. На основании этих бесед у нас сформировался противоречивый образ человека, в котором удивительно сочетались положительные и отрицательные качества. Однако все говорили, что он человек слова. Это давало надежду вернуться живыми после встречи с ним, так как он заверил, что гарантирует нашу безопасность. Через посредников были согласованы место и время встречи на условиях Ахмад Шаха: Панджшир, территория, контролируемая моджахедами, канун нового, 1983 года. Выход к месту встречи должен быть осуществлен в новогоднюю ночь. Мы прибудем без охраны и без оружия.