"Шпионы Ватикана..." О трагическом пути священников-миссионеров. Воспоминания Пьетро Леони, обзор материалов следственных дел - Пьетро Леони Страница 5

Священник-нелегал Георгий Москва прекрасно понимал, что признание в шпионской деятельности более опасно для него, чем сообщение о будущей священнической работе, усугубляет его положение и грозит расстрелом. Очевидно, выпускник Коллегиума «Руссикум» был готов пострадать за любую «вину», но главное — не дать следствию ни малейшего шанса при оформлении материалов дела для компрометирующего обвинения Ватикана в тайной деятельности против Советского Союза. И в течение нескольких месяцев изнурительных ночных допросов он твердо стоял на этой версии, повторяя и подробно дополняя ее.

Но на одном из допросов следователь вдруг назвал его настоящие фамилию и имя, заявил, что он выпускник «Руссикума», и назвал его знакомых. До сих пор неизвестно, кто же помог следствию открыть его настоящую фамилию и его священнический сан. И Георгий Москва вынужден был признаться, что он священник, и далее давать подробные показания о себе, подтвердив, что он после окончания «Руссикума» сначала «преподавал в католическом Новициате в Альбертине». После раздела Польши между Германией и Советским Союзом выехал во Львов, встретился с митрополитом Андреем Шептицким и по его предложению «решил по подложным документам нелегально перебраться в Россию».

Но позднее якобы передумал и решил вернуться в Рим. 15 августа 1940 года при переходе границы СССР он был задержан венгерскими пограничниками, отправлен в Будапешт и заключен в тюрьму. Через тюремного католического священника ему удалось сообщить о своем аресте в монастырь иезуитов, через два месяца благодаря их помощи он был освобожден и переправлен в Рим. Священник Георгий Москва подготовил для Ватикана подробный отчет о положении Католической Церкви в России на основании сведений, переданных ему митрополитом Андреем Шептицким ^[16], он-то и благословил отца Георгия на возвращение в Рим.

После передачи отчета и последующей встречи отца Георгия с Папой Римским и руководителями Коллегиума «Руссикум» он получил благословение на продолжение своей миссионерской деятельности в России, выехал в Венгрию, но при обратном переходе границы был задержан уже советскими пограничниками. Конечно, такие «странные» переходы границы СССР туда и обратно не давали Георгию Москве никаких шансов убедить следствие в том, что основной целью его возвращения было ведение миссионерской работы среди католиков. Но он продолжал утверждать на допросах, что именно для этого он обучался в «Руссикуме», что мечтал послужить для католиков России, и если надо, то и «пострадать за Христа».

Для советской власти он был «агентом Ватикана», посланным для шпионской работы. Причем, оснований для такого обвинения было предостаточно: нелегальные переходы границы, поддельный паспорт, передача Ватикану «провокационных сведений о положении Католической Церкви в СССР». Естественно, главный вопрос следствия, ответ на который из Георгия Москвы буквально выбивали на ночных и дневных допросах, — это имена выпускников Коллегиума «Руссикум», отправленных Ватиканом в Советский Союз. Но этих показаний от отца Георгия добиться не удалось, хотя имена оставленных на служение на Западе выпускников «Руссикума» он повторял неоднократно на подобных допросах.

В дальнейшем предполагалось отправить его для следствия в Москву, но началась война и его судьба была решена на основании все той же секретной шифротелеграммы Меркулова. 7 июля 1941 года Георгий Москва был приговорен ^[17] к высшей мере наказания и в тот же день расстрелян в Киевской внутренней тюрьме.

* * *

23 июня, на второй день войны, в городе Чусовая на Урале были арестованы католические священники-миссионеры, выпускники Коллегиума «Руссикум» Вальтер Чишек и Виктор Новиков ^[18]. Осенью 1940 года с партией завербованных рабочих они прибыли сюда из Львова по поддельным паспортам, выданным на Владимира Мартыновича Липинского и Виктора Павловича Маковского. Задолго до ареста о них стало известно местным органам НКВД, но их пока не трогали, чтобы выявить их контакты и связи в Чусовой и других городах. Позднее, после освобождения из лагеря и выезда за границу, Вальтер Чишек вспоминал, что «под утро, в три часа утра, тайная милиция окружила барак», что на первом же допросе следователь заявил ему: «Вы не Липинский, не русский и не поляк. Вы — Чишек, ксендз-иезуит и немецкий шпион». Далее он писал, что был просто оглушен и понял, что «мы, несомненно, были под постоянным наблюдением до самого ареста» ^[19].

Священникам-нелегалам было предъявлено серьезное обвинение в том, что они «как агенты Ватикана проводили антисоветскую работу по созданию антисоветских католических организаций с задачей свержения существующего в СССР строя, вели среди своего окружения антисоветскую и пораженческую агитацию, занимались шпионажем против СССР в пользу разведки Ватикана» ^[20]. Арестованным предъявили показания «свидетелей» об их пораженческой агитации, причем это были ссыльные поляки из Чусовой: понятно, что эти «свидетели» готовы были подписать любые обвинения.

Вальтер Чишек показал, что уже с 1936 года он обсуждал с Виктором Новиковым варианты возможного выезда в Советский Союз: проект старца-подвижника и проект простого рабочего или шофера, имеющего многие контакты с людьми для изучения положения и образа мыслей по вопросам религии и Церкви. Ему самому был близок вариант старца-подвижника, выехавшего через Аляску в Сибирь, живущего где-то в лесу в построенном доме и ведущего строго монашеский образ жизни. Но слабой стороной такого проекта было то, что это привлекало бы к старцу глубоко верующих, но при этом совершенно исключалось бы влияние на молодежь. Так что они остановились на проекте выезда на Урал в составе группы завербованных рабочих.

Первые служения литургии священники-миссионеры провели в лесу в свободные от работы дни, когда были праздники, в общежитии, где они проживали, это было невозможно. Позднее, когда их в помещении проживало всего четверо, они стали служить литургию в комнате, когда кроме них двоих больше никого не было. На богослужения никого не приглашали, и никто не знал, что они священники и тайно служат. О своих первых и неудачных попытках миссионерской работы священники дали подробные показания: как пытались вести разговоры о Боге с подростками и молодежью, что вызвало недоверие и подозрительность; как отец одного из подростков, с которым пытался поговорить Вальтер Чишек, узнав от сына об этом, пригрозил сообщить «куда следует» ^[21].