Битва за Кавказ. Неизвестная война на море и на суше - Эрих фон Манштейн Страница 5

Еще одним из важных вопросов, который курировали Николай Герасимович Кузнецов и его Главный морской штаб (ГМШ), было создание морской пехоты. Месяцем основания ее стал июнь 1940 г.; и тогда как у флотов еще не было морской пехоты, Днепровская военная флотилия и Пинская военная флотилия, расположенные в лесах Белоруссии, получили по… роте морской пехоты.

Воистину любопытный факт: на четырех флотах ее нет, а в пинских глухих болотах и на Днепре – есть! И все это связано с комплексом мероприятий, которые в деликатной и весьма любезной форме рекомендовал наркому ВМФ обаятельный и обстоятельный Борис Михайлович Шапошников, впрочем, не объясняя конкретной цели создания этих маневренных подразделений; «всему свое время, голубчик…».

Советская морская пехота была сформирована в составе Балтийского флота уже в канун самой агрессии Германии. И получила боевое крещение 22 июня 1941 года при защите военно-морской базы (ВМБ) Либава (Лиепая). Почему именно здесь и именно в первый день агрессии? Да потому что считанные километры разделяли морпехов от солдат вермахта.

В нашем повествовании нельзя обойти вниманием и еще один объект, о котором не писали ни в эпоху СССР, ни в послевоенные годы. Между прочим, объект тот – один из сильнейших корпусов Красной армии! А существовало-то их, таких сверхмощных всего два: 34-й стрелковый корпус, командовать которым весной 1941 г. был назначен генерал-лейтенант Р. Хмельницкий да 9-й Особый стрелковый корпус. А всего в Красной армии на то время было 29 механизированных корпусов по 3 дивизии в каждом, 62 стрелковых корпуса по 3 дивизии (иногда – 4), 4 кавалерийских корпуса по 2 дивизии, 5 воздушно-десантных корпусов, не имевших звена дивизии, 5 авиационных корпусов в составе ВВС по 3 дивизии и 2 корпуса ПВО. В мощном 34-м стрелковом корпусе было 5 дивизий.

Но нас интересует 9-й Особый стрелковый корпус, который был переброшен из Закавказского военного округа в Крым в начале июня 1941 г.; командовал им генерал-лейтенант П. И. Батов.

Следует заметить, что почти всеми советскими корпусами в конце 30-х – в начале 40-х годов командовали, как правило, генерал-майоры, тогда как армиями командовали генерал-лейтенанты, за редким исключением – генерал-полковники. А такой вид Вооруженных сил, как ВВС, возглавлял тоже генерал-лейтенант авиации П. Рычагов. Правда, ВВС военных округов тоже командовали генерал-лейтенанты авиации; в основном то были Герои Советского Союза, участники войны в Испании.

Сталин мог и старшего лейтенанта, рядового летчика произвести в полковники, и тут же – в генерал-лейтенанты, назначив командовать авиацией целого округа. Примером тому Герой Советского Союза, командующий ВВС Белорусского Особого военного округа И. И. Кобец. Но в отношении флотских руководителей авиации Сталин был не так благожелателен. И они в большинстве имели воинские звания генерал-майор авиации.

Но вернемся к 9-му корпусу; это высшее соединение было уникальным по своему составу, вооружению и направленности боевой подготовки. Во время учений 18–19 июня 1941 года, которые так волновали Кузнецова, Черноморский флот развернул свои силы совместно с одной из дивизий 9-го Особого стрелкового корпуса, который был введен в состав Одесского особого военного округа. Дивизия корпуса была посажена на боевые корабли ЧФ и затем осуществила десант на побережье «противника». Уникальность операции проявилась не в том, что с кораблей высаживается десант, а что высаживается полнокровная дивизия, чего никогда в Красной армии еще не делалось. И флотом, между прочим, не обеспечивалось.

Этим учениям Сталин уделял особое внимание, и проходили они под личным контролем ответственных работников Генштаба Красной армии, при этом со стороны наркомата ВМФ участвовал первый заместитель наркома – начальник ГМШ адмирал И. С. Исаков. А по поручению наркома внутренних дел от ЦК партии действия флота и частей дивизии корпуса координировал дивизионный комиссар И. И. Азаров.

При условии начала войны согласно плану маршала Шапошникова этот корпус должен воевать не на советской территории. Уникальный 9-й Особый стрелковый корпус, подготовленный в горах Кавказа и имевший отборных солдат и командиров, проверенных политработников, – в соответствии с планом «Гроза» – должны высадить с боевых кораблей ЧФ на побережье Румынии и Болгарии; цель операции – перерезать транспортировку нефти в Европу. Захватив нефтяные терминалы и месторождения, можно будет контролировать поставку нефти на Черном море в Советский Союз. К столь серьезной операции должны были привлечь эскадру ЧФ, а высадку обеспечить все вспомогательные силы флота.

Но где бы это самое крупное высшее соединение Красной армии впоследствии ни высадили, предусматривалось главное направление его боевых действий – порт Плоешти в Румынии. Все время в преддверие этих героическо-пиршественных событий силами политотдела корпуса, а также сотрудников органов Госбезопасности в соединении проводилась интенсивная работа по поднятию боевого духа личного состава, распространялись патриотические листовки, проводились пламенные беседы, – в общем, осуществлялись жесткие установки доказать и поверить, что наступательный дух столь высок, и враг столь примитивен, что будет сокрушен в считанные минуты… к тому же, убеждали все эти товарищи, враг плохо подготовлен к войне и давно не верит своим командирам и высшему военному командованию… Эта работа была осуществлена столь интенсивно, столь успешно, что оказавшись вдруг в ситуации, вызванной агрессией вермахта, – не в роли наступающих, а в роли отбивающихся – части корпуса сразу же оказались сломленными морально; не умевшие воевать в обороне, солдаты чаще всего в ужасе разбегались и попадали под смертельный огонь своих же сограждан – под огонь подразделений НКВД, находившихся в их тылу.

А тогда, в июньские дни 1941 г., в Крым был высажен и Третий воздушно-десантный корпус (ВДК), который одновременно участвовал в учениях с разворачиванием боевого управления штаба корпуса и штабов бригад. С началом учений Черноморского флота и войск Одесского особого военного округа в Крым прибыл и командующий войсками ОдОВО генерал-полковник Я. Т. Черевиченко, который принимал прибывшие войска 9-го Особого стрелкового корпуса. О том, что Яков Тимофеевич присутствовал в Крыму 9–12 июня и инспектировал войска 9-го корпуса, подтвердил и Маршал Советского Союза Матвей Васильевич Захаров (см. журнал «Вопросы истории» № 5 за 1970 г.).

В послевоенные годы советские историки, а также военачальники, в том числе и Н. Г. Кузнецов, другие, находившиеся под жестким прессом коммунистической идеологии, не указывали, что на территорию Одесского особого военного округа прибыла армия под командованием генерал-лейтенанта И. С. Конева (будущего дважды Героя Советского Союза, кавалера ордена «Победа», Маршала Советского Союза). Но ни И. Конев, ни его заместитель в то время генерал-лейтенант М. Рейтер (впоследствии генерал армии) об этом тоже нигде не вспоминают! И получается, что генерал Я. Черевиченко… даже не знал о передислокации армии с востока на территорию вверенного ему округа. Если почитать мемуары дважды Героя Советского Союза генерала армии П. И. Батова, то увидим, что Павел Иванович пропускает в своих умозаключениях о войне самое важное: когда он готовил 9-й корпус к войне в Закавказье, он одновременно был и заместителем командующего войсками Закавказского военного округа. Однако Батов не объясняет, что означает «особый корпус», и какие отборные солдаты в нем служат, и почему части и соединения корпуса отрабатывают элементы оперативной посадки войск и погрузки боевой техники и вооружения на боевые корабли Черноморского флота?! И еще – отрабатывают условия дальнейшей высадки на чужой берег с целью захвата или разгрома (поджога) нефтяных вышек и скважин. Павел Иванович, писавший свои мемуары, надо полагать, забыл, почему в корпусе, которым он командует, осуществляется небывалая даже по сталинским стандартам, сформированным во второй половине 30-х годов, пропаганда «освободительной войны на территории агрессора». И почему эту спецпропаганду осуществляют специально для этого прибывшие специалисты из ЦК ВКП(б) наркомата внутренних дел, Главного управления Государственной безопасности и Главного управления политической пропаганды Красной армии и флота? И почему 13 июня 1941 г. личный состав частей и соединений 9-го Особого стрелкового корпуса, вплоть до рядовых красноармейцев, получил русско-румынские разговорники? Осторожные высказывания об этом можно найти в мемуарах некоторых военачальников, но только не у Павла Ивановича, командовавшего этим самым корпусом. Зато «выдающийся полководец» П. И. Батов, удостоенный за годы войны нескольких орденов Ленина, полководческих орденов Суворова и Кутузова, двух Золотых Звезд, не забыл вписать в свои мемуары, что 11-я армия вермахта под командованием генерал-полковника Эриха фон Манштейна, оседлавшая Перекопский перешеек, «значительно превосходила силы Крымского фронта по количеству войск в 3–4 раза и почти в 4 раза – по количеству танков, почти в 5 раз – в авиации и в 3 раза – по артиллерии»… Да, Павел Иванович Батов, это же надо было так лгать; тогда как на самом деле его корпус по всем вышеперечисленным параметрам превосходил 75-тысячную группировку 11-й армии вермахта по крайней мере в 5–6 раз! И это он проявил «чудеса» безграмотности и трусости, как и весь высший и старший командный состав не только 9-го корпуса, но и трех советских объединений (армий), засевших позже на Керченском полуострове. Ложью прикрывалась трусость, ложью подпитывалась преступная идеология страны.