Дело о 140 миллиардах, или 7060 дней из жизни следователя - Владимир Калиниченко Страница 5

С первых дней пребывания в Оше каждое утро нас поджидал у здания прокуратуры невысокого роста лет пятидесяти узбек. Горе его было безмерно. В одном из ущелий на Папане стояла принадлежавшая его семье пасека. За ней приглядывали двое сыновей и племянник. 8 июня они исчезли. Он умолял нас, падал на колени, предлагал любые деньги, помощь сородичей, лишь бы помогли найти детей, даже мертвых.

Их убийство мы раскрыли через несколько месяцев. У подножия священной киргизской горы Тасмо разбирали руками камни, извлекая из-под них практически разложившиеся останки ребятишек. Такие же, как и они, подростки на лошадях захватили их прямо на пасеке. Убегать было некуда – дорога из ущелья одна, и она была перекрыта убийцами. Веревками их заарканили и впереди себя под ударами батогов стали гнать на гору. Подъем занял несколько часов. Сжималось сердце, когда представлял я все страдания, которые перенесли несчастные. С вершины священной горы их сбросили в обрыв. Позже тела забросали камнями.

Рост был первым журналистом, который дал правильную и честную оценку произошедшим событиям. Нам говорить правду запрещали, объясняя это тем, что таковая может еще более послужить разжиганию межнациональной розни. Старая песня. Правда всегда одна. Она может нравиться или не нравиться представителям той или иной национальности, но всегда одна. И то, что в Оше 80 процентов убитых были узбеки, – правда.

Я никогда не забуду, как ко мне в прокуратуру приехала представительная делегация узбеков – аксакалов. Они просили, чтобы я встретился с людьми. Согласился. Приехали в махаллю (место компактного проживания узбеков). Собралась многотысячная толпа. Выступали по очереди, и речи сводились к одному: ты наш старший брат, мы много о тебе знаем, мы верим Москве и не хотим кровной мести. Мы просим тебя, чтобы было честное расследование и виновные были наказаны по закону. Что нужно для этого, скажи. Будем кормить ваших следователей, дадим им кров. Проси что хочешь, только пусть все будет по справедливости.

Мы сделали все возможное, чтобы хотя бы частично оправдать чаяния этих людей. Сегодня есть два самостоятельных государства – Узбекистан и Киргизия. Как живут те, с кем свела меня судьба в 1990 году в Оше, право, не знаю.

На следующий день после выхода «Литературной газеты» с очерком Юрия Роста мне позвонили. Приятным, но властным голосом спросили:

– Вы Калиниченко?

Получив утвердительный ответ, собеседник представился:

– Командир полка Ферганской десантной дивизии полковник Солуянов.

О командире-«афганце», Герое Советского Союза Александре Солуянове я, конечно, слышал и читал. Знал, что он со своим полком был переброшен в Ош и спасал людей в Узгене и в самом областном центре.

– Скажите, все, что написал Рост, правда? – спросил Солуянов.

– Да! – ответил я. – Я хотел бы познакомиться с вами лично.

– Не возражаю. В 18:00 я пришлю за вами машину и предлагаю вечером баньку на территории ошской военной бригады.

Мы встретились.

Я всегда полагал, что умею пить. В тот вечер в компании старших офицеров Ферганской десантной дивизии я понял, что тягаться с ними в питии бессмысленно. Утром я, как всегда, пришел на работу.

В фойе городской прокуратуры на столе стоял крупнокалиберный пулемет. Старший сержант, рослый парень в камуфляже, отдал мне честь и доложил:

– По приказу полковника Солуянова заступили на круглосуточное дежурство для обеспечения охраны вас и ваших следователей.

Право, жаль, что сегодня Герой Советского Союза генерал-майор Солуянов не у дел. Российской армией руководят другие люди, а в Таджикистане при миротворческой миссии российской армии таджики убивают таджиков.

Интересно, что думает об этом «величайший миротворец» всех времен лауреат Нобелевской премии Михаил Сергеевич Горбачев? Там, в Оше, его прихлебатели, ссылаясь на всесильного генсека, приказным тоном советовали нам не сгущать краски.