Крещение Руси - Андрей Воронцов Страница 5

Теория Рейтенфельса не хуже и не лучше теорий о происхождении других великих наций. Она, правда, не получила широкой известности в Европе. Ничего не известно о переизданиях «Сказаний о Московии» где-нибудь, кроме России, да и в России к книге Рейтенфельса обратились лишь в XIX веке. Это можно объяснить как политическими причинами (происхождение русских от мосхов обосновывало их право на великую евразийскую империю, а европейцы такого права за Россией в XVII веке не признавали), так и наступлением эпохи рационализма. В ту пору в исторической науке простые теории предпочитали сложным. Вопросы этногенеза энциклопедисты XVIII века решали примерно так же, как один эпизодический персонаж «Тихого Дона» Шолохова, утверждавший, что «казаки от казаков ведутся». Дескать, жили в Европе коренные народы кельтского происхождения, их завоевывали греки, римляне и германцы и от этого симбиоза получались европейские нации. А в том, что было до греков и римлян, рационалисты предпочитали особенно не копаться, считая это библейскими и античными баснями. Ведь в чем была уникальность подвига археолога-любителя Шлимана? Не только в том, что он нашел легендарную Трою (великие археологические открытия совершались и до него), а в том, что нашел ее вопреки мнению большинства тогдашних историков и археологов, не веривших Гомеру (и в Гомера как такового, кстати). А Шлиман искал Трою по тексту «Илиады» – и нашел. Уязвленные историки-рационалисты ничего не писали и не пишут об этом, но находка Шлимана явилась поворотным пунктом в исторической науке вообще. Выяснилось, что так называемые «художественные басни» древности содержат не только достоверные, но и весьма точные сведения.

Современная лингвистическая наука нашла подтверждение многому из того, что писал Рейтенфельс еще во второй половине XVII века. Он, как мы отмечали, не знал ничего толком о хеттах, тем не менее проницательно заметил, что занимавшие «некогда немалую часть Московии туссогеты, или тиссагеты, тирсагеты и массагеты – народы гетского происхождения». В иных случаях прозорливость Рейтенфельса просто удивительна, так как он не являлся специалистом по древним языкам, хотя и был полиглотом. Так, Рейтенфельс писал: «…на основании того, что мы знаем о нынешних языках, нельзя вполне правильно судить о различии их в древности. Ибо одно достоверно, что в первобытные времена они настолько же были схожи, насколько теперь, наоборот, различны, и тем явственнее обнаруживают следы близкого родства, чем дальше они удалились от своего начала. Это чрезвычайно ясно видно, например, в нашем германском языке: язык, общеупотребительный в ближайшее к Карлу Великому время, в настоящее время понятен лишь благодаря большим стараниям ученых и гораздо более схож со славянским, нежели теперешний. Но распространяться ли об этом? Ведь если даже кто по словарям, хоть несколько внимательно, сравнит несколько языков, тот легко заметит и общее у всех происхождение, и сходство одного с другим. Некоторое время даже, по-видимому, древнелитовский и вандальский язык занимал середину между славянским и скифским, как язык финнов и гуннов между славянским и готским». Если мы вновь обратимся к составленной в 1970 г. схеме «Индоевропейские языки» Бенвениста, то увидим, что в ней, действительно, языки славянской группы непосредственно соседствуют с языками балтийской и германской групп – то есть с латышским, литовским, древнепрусским, готским и вандальским (древневосточнонемецким).

Есть и современные историки, разделяющие версию Рейтенфельса и его предшественников. Например, В.Г. Манягин пишет в книге «История русского народа от потопа до Рюрика» (М., 2010): «…библейскими праотцами триединого славяно-русского народа можно назвать трех сыновей Иафета: Магога, Фувала и Мосоха, давших начало трем славяно-русским племенам – скифам, тульцам и московитам. Если, забегая вперед, взглянуть на судьбу этих племен в исторической перспективе, то окажется, что каждое из них – по старшинству библейского прародителя (сначала потомки Магога – скифы – бореи – славяне, затем потомки Фувала – тульцы – венеды – русы, а ныне потомки Мосоха – мосхи – сарматы – московиты) – играло господствующую роль в истории славяно-русского народа». Точка зрения Манягина отличается от точки зрения Рейтенфельса лишь тем, что последний, как мы упоминали, считал: сначала были мосхи, потом русские, потом славяне, а по Манягину, эта цепочка выглядит так: скифы – славяне – русы – мосхи – московиты.

Другое дело, что существует диаметрально противоположный взгляд на очаг этногенеза русского народа и изначальное направление миграций прарусичей (то есть именно на первое звено в теории Рейтенфельса), принадлежащий историкам школы академика Б.А. Рыбакова. Они полагают, что причерноморские арийские племена, от которых произошли сарматы, скифы и славяне, изначально двигались не на северо-запад, как мосхи из Малой Азии, а на восток – сначала в Поволжье и Южный Урал, а потом на юг, в Азию – Малую, Среднюю и Центральную. Археологические находки последнего времени подтверждают это. Так, курганные захоронения III – II тысячелетий до Рождества Христова в Неф тегорском районе Куйбышевской области идентичны более ранним, IV – III тысячелетий до Рождества Христова, индоевропейским захоронениям на Балканах: и здесь и там в могилах находят конские головы (настоящие черепа или изваяния), а останки присыпаны охрой. В более же позднюю эпоху индоевропейцы-язычники начали сжигать покойников. Но, конечно, самая впечатляющая археологическая находка на территории нашей страны – это напоминающий сверху колесо со спицами город ариев Аркаим (XVIII – XVI вв. до Рождества Христова) в Челябинской области, открытый в 1987 г. Он был построен точно так же, как описано возведение первого города в «Авесте» («Вендидад», гл. II): «…Йима… построил ограду (вара) длиною в лошадиный бег по всем четырем сторонам (чартав) [т.е. для разметки границ Йима пустил бежать по кругу привязанную на очень длинном поводу лошадь. – А.В.]. Туда он снес семена, мелкий и крупный скот, людей, и собак, и птиц, и огней красных, пылающих… Туда он провел воду по пути длиною в хатру (предположительно тысяча шагов. – А.В.), там построил улицы, там построил он жилища, и подпол, преддверие, и стояки, и окружной вал». Это позволило многим историкам сделать предположение, что прародина арийских племен – Южное Зауралье. Однако индоевропейские поселения и захоронения на Балканах и в Северном Причерноморье, а также протоиндийская цивилизация ариев имеют более раннее происхождение.

Можно долго спорить по поводу всех этих интереснейших теорий. Неоспоримо вот что: около пяти тысяч лет назад на русской земле, сначала между Дунаем и Доном, а потом за Волгой и в южноуральских степях, жили наши далекие праотцы, оставившие нам помимо имен рек слова «ясный» и «весть» как напоминание о своих сакральных книгах «Ясна» и «Авеста» и восходящие к ранним дням человечества сказания о Третьем сыне, Траэтоане, прозванном у нас Иваном-дураком; о матери сырой земле, всегда готовой прийти на помощь доброму человеку; о морском и подземном царствах; о заколдованной царевне, спящей в подвешенном на цепях хрустальном гробу; о живой и мертвой воде; о сохранившемся и по сию пору под Киевом Змиевом вале, который будто бы есть гребень распаханной трехглавым и шестиглазым Змеем Закхеем межи, о чем рассказывает русская сказка «Межа».

Далекие предки русичей искали символ веры за много веков до того, как прозвучали поразительные слова христианского Символа веры. Народы, вышедшие из одного индоевропейского корня, представляли себе символ веры чем-то вроде Голубиной книги, небесного эталона жизни. Когда евреи еще были язычниками и поклонялись кровожадному Ваалу и золотому тельцу, в «Авесте» уже было сказано: «Исповедую себя поклонником Господа Всеведующего… Клятвой обязуюсь вершить добрую мысль, клятвой обязуюсь вершить доброе слово, клятвой обязуюсь вершить доброе деяние». Деятельное добро виделось ариям, пришедшим в Иран с берегов Днепра и Дона, как всепобеждающая сила: «Кто сеет хлеб, тот сеет праведность… Когда хлеб готов для обмолота, то дэвов (бесов. – А.В.) прошибает пот. Когда подготавливают мельницу для помола зерна, то дэвы теряют терпение. Когда муку подготавливают для квашни, то дэвы стонут. Когда тесто подготавливают для выпечки, то дэвы орут от ужаса».