Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб - Иосиф Линдер Страница 5

Машина, не торопясь, выехала на шоссе и спокойно покатила в сторону города. Небольшой четырехзвездочный отель «Айтана» встретил меня кондиционированным воздухом уютного маленького номера и хорошим ужином. Мы распрощались с Юрием Константиновичем в надежде, что багаж за ближайшие несколько дней или, по крайней мере, до моего отлета домой все-таки найдется. Воскресное безделье в Мадриде усугублялось тем, что все магазины были закрыты. Оставался только единственный работающий в городе супермаркет «Томбо» с веселым слоненком на шаре. Ничего не оставалось, как только отправиться в него и купить себе хотя бы пару свежих рубашек и белье.

Огромная порция холодного сорбе придала живости, а душ и свежее белье вернули радость жизни. После обеда в отеле меня уже ожидали двое полицейских с моим опломбированным чемоданом. У стойки бара я заметил знакомую сутуловатую фигуру: мой куратор, примостившись на высоком стуле, исподволь наблюдал за всем происходящим. Полицейские внесли чемодан в мой номер и в присутствии старшего менеджера отеля потребовали вскрыть чемодан и проверить целостность моих вещей. Все было на месте, только разложено чуть-чуть не так, как я это сделал, покидая Барселону. После подписания протокола об отсутствии претензий все удалились, а я спустился в бар и сел у стойки, опираясь на нее локтем.

– Отлет завтра утром, – сказал Юрий Константинович. – Билет уже у меня. Свои билеты не перерегистрируйте. Такси закажите, пожалуйста, сами. Встретимся в аэропорту.

Последние слова он произнес на ходу, покидая помещение.

– До завтра, – попрощался я и остался в баре.

Вечер пролетел незаметно, а утром я попал в лапы юркого таксиста, который с неимоверной прытью доставил меня к уже хорошо знакомому терминалу. Юрий Константинович уже был здесь. Мы долго гуляли по терминалу в ожидании посадки, говорили о всякой всячине, деликатно обходя главную тему, которая стала причиной нашего знакомства. Покидая терминал, я оглянулся. Двое испанцев с зоркими глазами оливкового цвета неотрывно следили за нами. Один из них незаметно помахал мне ладонью и, прежде чем ее опустить, вдруг сжал руку в кулак с понятым кверху большим пальцем. Легкая ухмылка не сходила с их губ под тонкими красивыми усами. Я постарался изобразить на лице подобие дружеской улыбки.

Мы вошли в трубу, соединяющую терминал с бортом самолета.

– Спасибо за подстраховку. Извините, что загрузил вас своими проблемами.

– Могло быть еще хуже?

Я молча кивнул головой. Он долго и пристально смотрел мне в глаза и, выдержав паузу, искренне и проникновенно произнес:

– Удачи вам. Вы еще молоды, и успех вы умеете завоевывать, а вот удача вам не помешает. С возрастом вы это будете чувствовать по-другому.

Юрий Константинович проводил меня до самолета и напоследок тепло пожал руку…

Машины остановились у белого куба траурного корпуса крематория. И снова венки выстроились вдоль дороги, по которой двигалась процессия. И снова торжественно молчали солдаты ритуальной команды, выстроившиеся в почетном карауле. И опять на уши давила гулкая кладбищенская тишина, которую трижды разорвали залпы прощального салюта. Гроб установили на специальном возвышении, дверцы крематория отворились, и гроб медленно двинулся в их сторону, уплывая в начинающуюся за ними бесконечность. Мы были знакомы более пятнадцати лет, и вот сейчас он покидал нас, чтобы никогда не вернуться. Покидал тихо, молча и навсегда.

Жизнь устроена так, как она устроена. Мы приходим в этот мир, чтобы когда-нибудь его покинуть. Это неизбежность, с которой каждому из нас предстоит жить. Человек покидал этот мир, чтобы оставить нас в нем, оставить каждого со своими мыслями, переживаниями, страстями и эмоциями. Его фамилия странным образом соответствовала тому процессу, при котором мне в очередной раз довелось присутствовать. Он покидал нас, оставляя нам своих дочерей и внуков, оставляя нам память о себе, пробудив в нас чувство благодарности за умение тайно и незаметно делать то большое добро, которое могут оценить далеко не все и далеко не всегда. Он покидал нас, предоставив нас самим себе. Вопрос в том, сможем ли мы стать достойны самих себя…

Люди создают и разрушают общество, в котором живут. Одни люди вершат судьбы других людей явно или тайно, больше, конечно, тайно – в этом и заключается сакраментальная сущность самой системы управления, ее невидимых рычагов и пружин, которые управляют сложными механизмами социума. Многое в ушедшем XX столетии будет еще очень долго будоражить умы людей, разделяя их на восхищенно-возвышенных приверженцев разных теорий и яростных их ниспровергателей. Так будет всегда! Единое мнение возможно только перед лицом всепоглощающей вселенской катастрофы, во всех же остальных случаях мир столь же многообразен, сколь многообразны мнения каждого отдельно взятого человека.

Не стоит навязывать читателю какое-то определенное мнение. Лучше предоставить ему возможность самостоятельно разобраться в противоречиях той сложной и неоднозначной эпохи, в которой ему довелось существовать тихо или громко, скромно или эпатажно, бескровно или кроваво, правильно или не очень стараясь отстоять ценности и принципы своего Отечества.

Как молоды мы были. Начало 80-х

Памяти великого специалиста разведки, человека чистого сердца и большой души Юрия Константиновича Покидаева

Память

Хамелеон нам просто младший брат,

Двуликий Янус – двоюродный дядя,

Нам надо жить, не опуская взгляд,

Во имя Родины, в глаза погибших глядя.

Сталь пистолета греется в руке,

Врастая в руку, становясь тобою,

А блики солнца каплей в козырьке

Вдруг отразились, как ракеты к бою.

Сменен костюм, жилеточный атлас

Так в тон платку и галстуку с булавкой,

Блеск глаз и туфель в свете не угас,

А вспоминаем – тапочки под лавкой…

Вновь перемена, и другой язык

Стучит в висках и путается с русским,

И ты уже к нему совсем привык,

Но на столе не русские закуски.

Опять жара и пыли горький вкус,

Пружины скрип и чавканье мотора,

И горько-вдохновленное – «урус»,

Как честная медаль иль метка вора…

Стена каньона как водоворот,

И сапоги по пуду от грязюки,

А мы ползем, воды набравши в рот,

Ползем, таясь, как мудрые гадюки.

Опять прием и чопорный банкет,

Опять улыбки и притворство позы,

А мы смеемся и храним ответ

Полномасштабной и свинцовой дозы.

Меняет вновь политика окрас,

Сменяя стиль и цвет приоритетов,

Но вряд ли что внутри изменит нас