Опричнина. От Ивана Грозного до Путина - Дмитрий Винтер Страница 5

Таким образом, если Россия при Николае I была «жандармом Европы», то Золотая Орда вполне может быть названа «жандармом Руси». Но в обоих случаях «жандарм» был внешней силой, способной затормозить прогрессивное развитие «охраняемых», но бессильной его остановить. Неудивительно, что после свержения ордынского ига в 1480 г. Россия-Московия стала европейской страной.

Более того, есть основания думать, что Русь после ига стала еще более европейской страной, чем была: если «вольные дружинники» в домонгольской Руси могли лишь «голосовать ногами», отъезжая на службу к другим князьям, то в «постмонгольской» Руси, по мере того как в ходе централизации право отъезда себя исчерпало (вернее, почти исчерпало, но об этом чуть ниже…), они добились права более ценного – законодательствовать вместе с великим князем [44]. В. О. Ключевский характеризует Русь того времени как «абсолютную монархию (само употребление европейского термина «абсолютизм» вместо «самодержавия» наводит на мысли весьма определенные; о разнице между этими двумя понятиями я еще скажу. – Д. В.), но с аристократическим правительственным персоналом», в которой появился «правительственный класс с аристократической организацией, которую признала сама власть» [45].

Вот для примера завещание Дмитрия Донского: «Я родился перед вами (боярами. – Д. В.)… с вами княжил, воевал вместе с вами на многие страны и низложил поганых». А следующая фраза обращена к наследникам: «Слушайтесь бояр, без их воли ничего не делайте» (выделено мною. – Д. В.) [46].

Таким образом, при внимательном исследовании отношений государства и подданных Московской Руси XIV–XV вв. опровергается еще один миф русской истории: если Московия и не заимствовала свою деспотическую систему правления прямо у Золотой Орды, то вынуждена была создать такую же в борьбе за свое национальное существование. Вот пишет известный западный историк Тибор Самуэли: «Ее (Москвы. – Д. В.) национальное выживание зависело от перманентной мобилизации ее скудных ресурсов для обороны», и это «было для нее вопросом жизни и смерти», что не могло не привести к «московскому варианту азиатского деспотизма» [47].

Этот взгляд тоже стал «общим местом» в исторической науке. Даже Н. П. Павлов-Сильванский, отстаивавший вообще-то всегда европейский характер России, настаивал тем не менее, что «упорная борьба за существование» требовала «крайнего напряжения народных сил», в результате чего «в обществе развито было сознание о первейшей необходимости каждого подданного служить государству по мере сил и жертвовать собою для защиты родной земли» [48].

Но тогда становится непонятно: почему «московской разновидности азиатского деспотизма» не было при том же Дмитрии Донском, которому действительно пришлось для победы на Куликовом поле «напрячь все силы страны»? А вот что пишет С. М. Соловьев про правление Ивана III (1462–1505 гг.): «[Оно] было самым спокойным… татарские нападения касались только границ; но этих нападений было очень немного, вред, ими причиняемый… очень незначителен… остальные войны были наступательными со стороны Москвы: враг не показывался в пределах торжествующего государства». [49]Ну и где тут «борьба за выживание»? Тот же К. Валишевский признавал, что центральный рычаг управления до Ивана Грозного находился не у Государя, а у Боярской Думы [50].

А обязательная военная служба для всех дворян, которую принято считать «визитной карточкой» Московии, введена была только в 1556 г. [51], а до того, например, из 272 вотчинников Тверского уезда 53 (почти каждый пятый!) не несли никакой службы [52]. При этом такая «инновация» последовала на исходе первого, успешного и «либерального» (насколько вообще это слово применимо к тем временам…) этапа правления Ивана Грозного. Анализу двух периодов правления первого русского царя, разнице между методами правления и результатами обоих периодов, собственно, и посвящена вся эта книга. Однако сразу отметим интересное совпадение: через неполные десять лет после введения обязательной службы для всех бояр и дворян военные успехи страны сменились военными провалами. Но о введении обязательной военной службы и его последствиях – дальше.