Я - Малала. Уникальная история мужества, которая потрясла весь мир - Малала Юсуфзай Страница 5

Большинство пуштунов считают черным тот день, когда в их семье рождается девочка. Из всех родственников моего отца лишь его двоюродный брат Джехан Шер Хан Юсуфзай пришел поздравить с рождением дочери, да еще принес в подарок деньги. И не только деньги, но и большой лист бумаги, на котором было изображено наше фамильное древо, идущее от моего прапрадедушки. Разумеется, на ветвях этого древа красовались только мужские имена. Мой отец, Зияуддин, отличался от большинства пуштунов. Взяв лист с родословным древом, он нашел кружок с собственным именем и провел от него линию, на конце которой вывел «Малала». Мой двоюродный дядя взирал на это с изумлением, но отцу было наплевать. Он утверждал, что влюбился в меня с первого взгляда.

– Я сразу понял, это особенный ребенок, – повторял он и просил своих друзей бросать в мою колыбель сушеные фрукты, сладости и монеты, хотя подобные почести положены только мальчикам.

Меня назвали в честь Малалай из Майванда, величайшей национальной героини Афганистана. Пуштуны – это гордый народ, состоящий из множества кланов, разбросанных между Пакистаном и Афганистаном. В течение веков мы живем, руководствуясь сводом жизненных правил, называемым Пуштунвали. Согласно этим правилам, мы должны оказывать радушный прием всем гостям без разбора, а самым главным нашим достоянием является нанг, то есть честь. Потеря чести – это самое худшее, что может случиться с пуштуном. Позор невыносим для мужчин нашего племени. «Без чести мир не стоит ни гроша» – гласит наша пословица. Внутриклановая вражда настолько распространена среди пуштунов, что слово «двоюродный брат» – «тарбур» – означает также «враг». Но когда дело доходит до того, чтобы дать отпор чужакам, претендующим на наши земли, мы забываем о раздорах. Все пуштунские дети с ранних лет знают историю о том, как Малалай подняла афганскую армию на бой с англичанами. Было это в 1880-х годах, во время второй англо-афганской войны.

Малалай была дочерью пастуха, живущего в Майванде – маленьком городе, расположенном в пыльной равнине к западу от Кандагара. Когда она была подростком, ее отец и человек, которому она была обещана в жены, как и тысячи других афганцев, ушли сражаться с британскими захватчиками. Вместе с другими женщинами Малалай отправилась на поле боя, чтобы перевязывать раны и подносить воду. Потери афганцев были огромны. Когда Малалай увидела, что знаменосец убит, она привязала на древко свое белое покрывало и устремилась в гущу сражения.

– Возлюбленные братья! – кричала она. – Если сегодня вы сумеете избежать смерти, по воле Аллаха ваши имена станут для потомков символом бесчестья!

Через несколько мгновений Малалай упала, сраженная пулей, но ее слова и храбрость вдохновили афганских воинов, и они переломили ход битвы. Англичане понесли одно из самых сокрушительных поражений за всю историю британской армии. Афганцы были так горды, что последний афганский падишах воздвиг в центре Кабула монумент в честь победы при Майванде. Прочтя «Записки о Шерлоке Холмсе», я с радостью узнала, что доктор Ватсон, прежде чем стать помощником великого сыщика, принимал участие в этой битве и даже был ранен. В общем, Малалай – это наша Жанна д’Арк. Множество женских школ в Афганистане носят ее имя. Мой дедушка, богослов и сельский имам, не одобрил решения моего отца назвать меня в честь национальной героини.

– Это скорбное имя, – сказал он. – Оно означает «погруженная в печаль».

Когда я была маленькой, отец часто пел мне песню, написанную знаменитым поэтом Рахманом Шахом Саидом, уроженцем Пешавара. Последний куплет завершался такими словами:

О, Малалай из Майванда!

Восстань вновь, чтобы пуштуны услышали песню чести.

Твои вдохновенные слова перевернули мир.

Прошу тебя, восстань вновь!

Отец рассказывал историю Малалай всем, кто приходил в наш дом. Мне нравилось ее слушать, нравилась песня, которую пел отец, нравилось, как звучит мое имя, когда его произносят люди.

Место, в котором мы жили, представляется мне самым красивым в мире. Моя долина Сват – это сказочное королевство высоких гор, бурных водопадов и прозрачных, как хрусталь, озер. Неслучайно над въездом в нашу долину висит плакат «Добро пожаловать в рай». В древние времена долина Сват называлась Уддиана, что значит «сад». Здесь можно встретить луга, поросшие полевыми цветами, сады, в которых созревают самые изысканные фрукты, изумрудные копи и реки, где в изобилии водится форель. Сват часто называют Восточной Швейцарией – здесь организован первый в Пакистане лыжный курорт. Богатые люди приезжали в нашу долину со всей страны, чтобы насладиться чистым воздухом и прекрасными видами. Суфи, фестивали музыки и танца, которые проходят у нас ежегодно, тоже привлекали множество гостей. Среди них было достаточно иностранцев, которых мы зовем ангрезан – англичане, – из какой бы страны они ни приехали. Сама королева Англии однажды посетила нашу долину. Она останавливалась в Белом дворце, построенном из того же мрамора, что и знаменитый Тадж-Махал. Этот дворец был возведен по приказу нашего короля, первого вали, или правителя, Свата.

У нашей долины есть своя собственная история. Сегодня Сват – часть провинции Хайбер-Пахтунхва, или ХПК, как называют ее многие пакистанцы. А когда-то она была княжеством, так же как и соседние земли – Читрал и Дир. В колониальные времена наши короли присягали на верность Британской империи, но при этом являлись полновластными правителями своей страны. В 1947 году, когда Британия предоставила Индии независимость и разделила ее на две части, Индию и Пакистан, долина Сват вошла в состав Пакистана, но сохранила автономию. В долине Сват имели хождение пакистанские рупии, но правительству Пакистана она подчинялась лишь в вопросах внешней политики. Вали вершили правосудие, примиряли враждующие племена, собирали ушхур – десятипроцентный подоходный налог – и использовали эти средства для строительства дорог, больниц и школ.

Если соединить долину Сват прямой линией с Исламабадом, столицей Пакистана, получится расстояние всего в сто шестьдесят километров, но кажется, что этот город расположен в другой стране. Дорога занимает не меньше пяти часов и тянется через перевал Малаканд, колоссальную горную гряду, где в древние времена наши предки, возглавляемые священнослужителем по имени мулла Сайдулла (англичане называли его Безумный Факир), сражались с британскими войсками. Среди англичан был Уинстон Черчилль, который впоследствии написал об этом сражении книгу. До сих пор одна из вершин называется пиком Черчилля, хотя в своей книге он отозвался о нашем народе не слишком лестно. В конце перевала находится гробница с зеленым куполом, куда люди бросают монетки в благодарность за благополучное завершение путешествия.

Многие из моих знакомых никогда не бывали в Исламабаде. До того как начались беспорядки, большинство жителей нашей долины, подобно моей матери, никогда не покидали Сват.

Мы жили в Мингоре, самом большом и фактически единственном городе долины. Прежде это был совсем маленький городок, но впоследствии сюда перебрались многие жители окрестных деревень, и город стал многолюдным и грязным. Здесь есть отели, колледжи, площадка для игры в гольф и знаменитый базар, где можно купить наши традиционные вышивки, изделия из самоцветов и все, что душе угодно. Через город, петляя и извиваясь, тянется река Маргхазар. В нее швыряют пластиковые бутылки и прочий мусор, поэтому вода в ней мутная и коричневая, совсем не такая, как в горных речках или в реке Сват, которая протекает за городской чертой. В реке Сват водится форель, многие горожане выезжают туда на выходные. Дом наш находился в районе, называемом Гулкада, что означает «место, где растут цветы». Но чаще этот район называли Буткара – «место, где стоят буддийские статуи». Рядом с нашим домом раскинулось поле, покрытое загадочными развалинами – разбитыми колоннами, безголовыми фигурами, статуями готовящихся к прыжку львов и, что самое удивительное, многочисленными каменными зонтиками.