Романовы. Запретная любовь в мемуарах фрейлин - Игорь Оболенский Страница 5

После смерти моего отца начались долгие споры с русским правительством о том, как распорядиться его собственностью и имениями.

Чиновникам оказалось сложно разобрать, что именно принадлежало самому отцу, а что являлось собственностью государства. В итоге пришли к соглашению, что мой старший брат Георгий станет получать 8 тысяч рублей в год, Михаил, мой второй брат, 7 тысяч рублей.

Я получала 3 тысячи рублей, а наш двоюродный брат Георгий Дмитриевич — 6 тысяч рублей.

Георгий Дмитриевич был внуком Хасан Бея, второго сына Келиш Бея, которого обошли вниманием в пользу его младшего брата, Сафар Бея.

Одно время Хасан Бей был причиной беспорядков в Абхазии. Оставаясь мусульманином, он симпатизировал Турции.

(Из-за его непримиримого отношения к России, как феодальному государству, его даже выслали на время в Сибирь.)

(Князь Георгий Дмитриевич Шарвашидзе был генерал-губернатором Тифлиса. После смерти императора Александра Третьего стал главой канцелярии вдовствующей императрицы Марии Федоровны и, по некоторым сведениям, ее морганатическим супругом. О судьбе князя — в приложении № 2. — Прим. перевод.)

После смерти моего отца и ссылки брата Георгия в Оренбург никому из нашей семьи не позволялось вернуться в Абхазию. Когда одна из моих сестер заболела туберкулезом, врачи сказали, что единственный способ спасти ее жизнь — вернуться в привычный климат. Но такого разрешения дано не было. Даже несмотря на ходатайство жены адмирала Глазенапа перед Великим князем Михаилом.

Адмирал Глазенап был в то время командующим Черноморским флотом.

(Адмирал фон Глазенап Богдан Александрович родился в 1811 году. Флигель-адъютант императора, в 1860–1869 годах — главный командир Черноморского флота. С 1871 — член Адмиралтейств-совета. Умер 22 ноября 1892 года в Висбадене. — Прим. перевод.)

Обычно он жил в Николаеве, но на лето вместе с семьей перебирался в Крым, где останавливался в Ореанде.

Великий князь Михаил тоже проводил время в Ореанде. Между двумя мужчинами была большая дружба. Великий князь даже попросил адмирала, никогда не знавшего моего отца, чтобы он позаботился о моем младшем брате Михаиле. В тот момент мой брат Михаил находился в Ореанде вместе с Глазенапами.

И несмотря на все это, великий князь остался непреклонным в ситуации с моей сестрой и не дал разрешение на ее выезд в Абхазию. Через несколько месяцев она умерла в Пятигорске.

В то время я еще училась в «институте» в Тифлисе (речь идет о Закавказском институте благородных девиц. — Прим. перевод.). И так как никто со мной не говорил о моей родине (очевидно, желая, чтобы я совсем забыла о ней), то я решила, что моя страна находится так далеко, что туда почти невозможно добраться.

Моя сестра Тамара вышла замуж за князя Дадиани, когда я была еще совсем маленькой. Супруги жили в городе Сенаки в Мегрелии. Свою сестру первый раз я увидела, только когда мне исполнился 21 год. А ее муж приходил ко мне в школу.

(Их сын сейчас живет как беженец в Париже. Его дети останавливались у нас в Англии.)

В школе чрезмерная забота со стороны классной дамы приводила к тому, что я еще больше чувствовала свое одиночество. Так, эта женщина считала своим долгом постоянно указывать ученицам на мое превосходство перед ними. Она говорила, что в будущем я, возможно, даже не соблаговолю поздороваться с ними при встрече.

Как-то вместе с одноклассницей мы несли глобус, который упал и разбился. Когда я призналась, что это произошло по моей вине, классная дама не поверила. Она сказала, что этого не может быть, и я просто взяла вину на себя, а на самом деле во всем виновата другая девочка. Ведь я родилась в такой «знатной семье»!

У меня хватило смелости ответить, что добро, которого классная дама желает мне, на самом деле приносит мне лишь несчастье и приводит к тому, что одноклассники дразнят меня. Каждый вечер девочки строем подходили ко мне и насмешливо приседали в реверансе со словами: «Спокойной ночи!»

Проведя шесть лет в «институте», я достигла возраста четырнадцати лет. По приказу великого князя Михаила меня отправили к княгине Гагариной, урожденной Орбелиани, в Ялту в Крым (имение называлось Кучук Ламбат).

Княгиня была вдовой человека, убитого сванским князем Дадешкелиани на дуэли из-за политических разногласий.

До этого я никогда не встречалась с княгиней. В Ялту меня доставили под присмотром директрисы института мадам Жульчинской.

Забавное совпадение имело место, когда я прибыла в Крым. Мой брат Георгий направлялся в Тифлис, и наши корабли пришли в Ялту одновременно.

Кузен княгини Гагариной князь Орбелиани прибыл из Одессы на корабле вместе с Георгием. Увидев меня, он сказал: «Ваш брат находится на другом корабле. Он помолвлен и едет в Тифлис, чтобы все устроить и подыскать дом, где будет жить с женой».

Княгиня Гагарина тут же посадила меня в маленькую лодку, и мы поплыли к пароходу, на котором находился Георгий. Вместе с нами в лодку сел и князь Орбелиани. Когда мы причалили, мой брат узнал князя Орбелиани и закричал ему: «Видел ли ты княгиню Гагарину?» Тот ответил: «Видел, вот она сидит в лодке. Она привезла к тебе твою сестру».

Через несколько месяцев, на протяжении которых я находилась у княгини Гагариной, мой только что женившийся брат написал мне письмо. В нем он предложил приехать в Петербург, где у него был дом, и поселиться с ним и его женой.

Мне, к сожалению, пришлось ответить, что я не могу принять его приглашение, не спросив разрешения у великого князя. Это, конечно же, было невежливо. Но я не могла поступить иначе.

Вскоре вместе с княгиней Гагариной мы поехали в Тифлис, где провели зиму 1874 года. В 1875 году мы вернулись в Ялту и тогда — наконец — мне было позволено поехать к моему брату и его жене в Петербург.