Александр Македонский. Наследник власти - Неля Гульчук Страница 5

Харес невольно залюбовался очередным ожерельем.

– Великолепная работа! Ювелиры потрудились на славу! Истинно царский подарок!

Заметив, что слуги и писцы замешкались, он строго напомнил:

– Это для невесты Гефестиона. Смотрите не перепутайте. Я сам все проверю.

Дел до начала торжеств было не счесть. Харес торопился проверить, закончено ли возведение свадебного шатра. В его распоряжении оставался всего один день, а завтра предстояли многочисленные репетиции с актерами, музыкантами, фокусниками и акробатами, ведь каждый должен был занять свое место в грандиозном представлении.

Стремительно покинув зал царского дворца, где писцы подробно заносили на дощечки, покрытые воском, описание подарков для каждой пары новобрачных, – их было девяносто, девяносто первой парой были Александр и Статира, дочь царя Дария, – Харес отправился к праздничному шатру, на ходу приговаривая:

– Молодцы мастера! Молодцы! Все успели к сроку! Думаю, что угодил царю, он будет доволен.

Подарки для простых воинов и их невест, которых было более девяти тысяч, считали в другом месте. Но и там благодаря стараниям Хареса все было готово.

Вскоре колесница Хареса остановилась у свадебного шатра. Рабы заканчивали затягивать потолок разноцветными, богато вышитыми тканями.

– Сегодня, едва солнце скроется за горизонтом, все будет готово, – склонившись в нижайшем поклоне, сообщил пожилой перс, следящий за работой. – Согласись, благороднейший, мудрейший и справедливейший Харес, эти ткани просто радуют глаз?

Харес снисходительно кивнул. Перс между тем продолжал восхвалять своих мастеров:

– Ткачи выполнили работу вовремя! А диковинные птицы, вышитые золотыми нитями, достойны радовать только глаза царя! Это будет такой праздник, какого еще не видала Персия. Пусть величайший царь Александр здравствует и царствует вечно!

– Твои речи мудры и угодны великому царю! – похвалил перса Харес.

В сопровождении свиты он прошелся вдоль высоких колонн, украшенных золотом, серебром и драгоценными камнями. Колонн было более пятидесяти, они эхом отражали доносившиеся издали звуки флейт. Это готовились к празднику знаменитые греческие флейтисты. С обитых золотом и серебром перекладин свешивались драгоценные ковры с рисунками из серебряных нитей на мифологические сюжеты.

Придирчиво осмотрев пиршественный зал, Харес проследовал в галерею, выстроенную вокруг шатра, где для женихов и невест было устроено девяносто спальных покоев, отделенных один от другого коврами. И уже в который раз он подумал: «Ни один эллин не покроет свой род позором, войдя в эти покои после свадебного пира. Надо же такое устроить: общая спальня для всех новобрачных! До такого еще не додумался ни один царь мира!»

А вслух произнес:

– Вот здесь наконец-то родятся дети, о которых мечтал царь Александр!

По приказу Хареса к нему приблизился, низко кланяясь, главный садовник дворца. Вдохновенный садовод начал петь хвалебный гимн своим прекрасным творениям, уверяя, что его розы самые лучшие, но Харес прервал его:

– Пол шатра и покоев для новобрачных надо усеять лепестками роз.

Распорядитель дворцовых церемоний, не заметив огорчения на лице лучшего садовода Персии, который своими неусыпными трудами довел искусство выращивания цветов до совершенства, уже шел дальше.

– Из фонтанов вместо воды должно бить вино, красное и белое, – приказал он.

Наконец Харес сел в двухколесную колесницу и велел погонщику везти себя как можно скорее в царский дворец.

Следуя приказу Александра, в Сузы уже прибыли военачальники со своими свитами, знатные вельможи с женами и дочерьми, гости из Азии и Европы. Прибыл и Мегабиз с племянницей.

* * *

Апама очнулась от глубокого сна. Великолепные покои были залиты солнечными лучами. Сон, сморивший ее после приезда в Сузы, оказался очень долгим; солнце, которое девушка при пробуждении посчитала утренним, находилось в зените.

Молоденькая темнокожая рабыня гасила светильники. Изящные длинные косы, перевитые разноцветными лентами, струились по ее плечам. Когда последний светильник был погашен, рабыня остановилась в нескольких шагах от ложа Апамы. Заметив, что знатная гостья наконец-то проснулась, девушка подошла так близко, что Апама ощутила исходивший от нее запах мирры. Склонившись в низком поклоне, почти касаясь лбом пола, рабыня сообщила, что ей велено проводить Апаму в баню, которая приготовлена для знатной гостьи и жен хозяина, а затем подготовить ее к встрече с женихом, который пожелал познакомиться с невестой накануне предстоящей свадьбы.

В сопровождении рабыни Апама пошла по длинным, казавшимся бесконечными переходам дворца в женские бани, находившиеся на территории гарема.

Уже издали до нее донесся гул голосов: смеющихся, болтающих, поющих.

Среди густого облака влажного пара, который вскоре окутал Апаму, двигались полунагие фигуры нескольких десятков женщин. По мраморным плитам бани мелькали босые стройные ноги.

Многие женщины, лежа на скамьях, весело разговаривали, некоторые спорили. Три женщины пели задорную песню.

Среди всей этой суматохи расхаживали нагие рабыни, разносившие на головах нагретые покрывала.

Заметив новенькую, женщины бесцеремонно начали разглядывать ее.

– Новая наложница? – послышались голоса.

Евнух, охраняющий вход в зал для купания, пояснил:

– Нет, это знатная гостья хозяина. Ее завтра выдают замуж за македонянина.

Теперь на Апаму уже смотрели с жалостью и сочувствием: ведь о жестокости македонян слагались легенды.

От запаха благовоний, смешанных с горячим водяным паром, у девушки закружилась голова. Закончив купание, Апама вместе с женами и наложницами хозяина легла на мягкие подушки, разложенные вдоль стен громадного зала. Между тем юная рабыня неторопливо вытирала ее влажное тело мягкими подушечками из верблюжьей шерсти.

Более часа пролежала Апама в приятной полудреме. Она очнулась от шума шагов, – в зал вошли многочисленные рабыни. Все женщины, как по команде, поднялись со своих подушек. Мази и благовония полились на красавиц. Тела их вскоре благоухали утонченными ароматами, а роскошные волосы были искусно уложены.

Апама, которую причесывала утренняя рабыня, с интересом наблюдала за происходящим вокруг.

Внезапно крик радости встретил прибывшего в зал главного евнуха гарема. Несколько прелестниц, лукаво смеясь, запели ему хвалебную песнь, но их оттеснила толпа просительниц.

Улыбающийся евнух одной обещал наказать обидчицу, другой – драгоценные украшения, третьей – дорогие наряды, четвертую отругал за непослушание.

Рабыня попросила Апаму пройти в отведенные ей покои, чтобы нарядить в праздничные одежды.

Апама покорно позволила надеть на себя богатое платье, туфли, расшитые жемчугом, ожерелье, серьги, браслеты и кольца. Она была так ошеломлена внезапно изменившимся течением своей жизни, что очень обрадовалась приходу Мегабиза.