Пусть правит любовь. Автобиография - Ленни Кравиц Страница 5

Бабушка Джин и дедушка Джо жили в доме 3311 по Шор-Паркуэй в Шипсхед-Бей, Бруклин. Здесь была другая вселенная, чувствовалась энергия Старого мира: кошерные мясники, гастрономы, синагоги. Как и папа, дедушка Джо был по-своему очарователен. Он следил за собой и хорошо одевался. У него была золотая цепочка с символом «чай», кольцо с сапфиром на мизинце, и от него пахло одеколоном. Хоть дедушка и занимался портняжным делом, но все равно до такой степени хотел быть артистом, что заказал настоящую картину маслом, на которой он был изображен в смокинге и с микрофоном в руке. Дедушка видел себя на месте Эла Джолсона или Эдди Кантора, еврейских певцов, которые достигли больших успехов в мейнстримной американской музыке. Этот портрет висел в прихожей, но дедушка Джо так и не попал в шоу-бизнес. Вместо этого он стал портным, что, как он утверждал, и означала фамилия «Кравиц».

Думаю, сам того не осознавая, дедушка подтолкнул меня к осуществлению своей отложенной мечты. Он был первым, кто вложил мне в руку микрофон. У дедушки был катушечный магнитофон, и он любил записывать свои песни, исполняя мелодии из шоу. Когда он уставал, то передавал его мне. Дедушка научил меня песням из «Карусели» и «Юга Тихого океана». Я быстро схватывал мелодию и продолжал петь. Это было чем-то таким естественным и веселым. А когда музыка заканчивалась, бабушка Джин продолжала вечеринку и учила меня играть в «дурака» – русскую карточную игру. Мы играли часами, пока я поглощал рубленую печенку на маце ее собственного приготовления.

Помимо дедушкиного портрета центральным элементом квартиры папиных родителей была картина маслом, висящая над камином в гостиной. Луч света падал на лицо красивого молодого человека. Это был Леонард Кравиц, младший брат моего отца, погибший во время Корейской войны в возрасте двадцати лет. За то, что Леонард Кравиц пожертвовал своей жизнью, защищая весь свой взвод, он в конечном счете будет посмертно награжден Медалью Почета Конгресса США. В детстве я не мог оторвать глаз от этой картины, от этой святыни имени павшего сына. Я ощущал всю тяжесть утраты и душевную боль, навалившуюся на семью после гибели моего тезки.

Эта боль лежала в корне обиды, которую бабушка Джин испытывала к моему отцу. Отец первым вступил в ряды вооруженных сил, что подтолкнуло младшего брата последовать его примеру. Думаю, бабушка была убеждена, что если бы папа не пошел в армию, то и Леонард не пошел бы за ним. По ее мнению, в его смерти был виноват мой отец.

Кроме того, я чувствовал острое напряжение между отцом и Джо. Лишь много лет спустя мама объяснила мне источник этого напряжения. Дедушка Джо был не самым верным мужем. Папа презирал тот факт, что его отец изменял матери. Тогда я не понимал всех этих взрослых заморочек. Я был просто беззаботным ребенком, который болтался у бабушки на кухне, поедая кашу варнишкес ^[3]. Но когда я стал взрослым и начал смотреть фильмы Вуди Аллена, то узнал на экране свою семью. Именно на этом еврейском юморе меня и воспитали.

В 1969 году папа отправился во Вьетнам в качестве журналиста и армейского резервиста. Его не было почти год. Помню его фотографии из Сайгона. В руках он держал фотоаппарат и автомат. Папа рассказывал истории о том, как сильно он любил Вьетнам – людей, их национальную кухню, – и о том, что у него были свой собственный дом и служанка.

Я испытал некоторое облегчение, когда он уехал. Атмосфера тяжести вдруг исчезла. Папа командовал парадом. Старомодное багамское воспитание моей матери научило ее подчиняться хозяину дома. Так что она не сомневалась в его авторитете. В то же время маму нельзя было назвать слабачкой. Она насаждала свою собственную жесткую дисциплину и следила, например, за тем, чтобы я выполнял домашние задания. Но, в отличие от папы, она действовала с любовью. Папа давил на чувство страха.

Когда он наконец вернулся домой с войны, мама была счастлива. Я был в замешательстве. Он тут же вернулся к роли силовика. Отчасти я был благодарен, что он вернулся. Но другая часть меня ненавидела то, насколько быстро он снова взялся за мое воспитание: «Почему носки не убраны? Что треки Hot Wheels делают посреди комнаты?» С возвращением отца вернулось и напряжение.

Бед-Стай стал желанным способом его избежать. Самое странное, что две эти жизненные ситуации, несмотря на все различия, уравновешивали меня. Не скажу, что они научили меня адаптироваться к любой ситуации или что я родился с этой способностью. Но я абсолютно уверен, что когда приходило время отправляться в Бруклин, Эдди рвался больше всех.

Именно в Бруклине бабушка Бесси впервые задумалась о моем музыкальном таланте. Все началось в супермаркете Waldbaum на ДеКалб-авеню. Пока она оплачивала покупки, я, стоя рядом, начал напевать какую-то мелодию. Продавец узнал в ней Чайковского. Он удивился, откуда такой малыш знает Чайковского. Удивленная бабушка повернулась ко мне за ответом. Я сказал, что услышал эту мелодию в Show ’N Tell – пластиковом телевизоре с виниловым проигрывателем наверху. Эта мелодия застряла у меня в голове. Кассир сказал бабушке, что это очень сложная мелодия для запоминания ребенком. Я лишь пожал плечами. Для меня в этом не было ничего особенного.

Бродвейские мелодии, поп-песни, симфонии – все это оседало в моей голове. Они приносили мне удовольствие. Но между удовольствием и страстью существует разница. Страсть к музыке пробудилась только с появлением Jackson 5. J5 изменили правила игры. Они ворвались на сцену в 1969 году, когда мне исполнилось пять лет – в тот же год, когда меня начали преследовать кошмары о том, что я застрял в могиле. Их первые синглы – «I Want You Back», «ABC», «The Love You Save» – завораживали меня. Эти хиты распахнули мои разум и сердце, что не удавалось никакой другой музыке. Одно дело сказать, что вам нравится группа, и совсем другое – что эта группа изменила вашу жизнь.