Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы - Бернард Корнуэлл Страница 5

Человек, которого несли по лестнице в Тюильри, сильно изменился с тех лет, когда был юным героем и выглядел как рок-звезда. К 1814 году стройный молодой красавец превратился в пузатого, жидковолосого персонажа с землистым цветом лица и маленькими ручками и ножками. Невысокий, чуть более 170 сантиметров, он тем не менее завораживал. Этот человек вознесся над всей Европой, это был человек, который завоевал и потерял империю, перекроил карты, переделал конституцию, переписал законы Франции. Он был отменно образован, остроумен, легко разочаровывался и был на редкость мстителен. Мир не увидит ничего подобного до самого ХХ столетия, но, в отличие от Мао, Гитлера или Сталина, Наполеон не был кровавым тираном, хотя, как и они, стал человеком, изменившим историю.

Наполеон был превосходным управленцем, но не таким образом ему хотелось остаться в памяти людей. Прежде всего он был полководцем. Кумиром ему служил Александр Македонский. В середине XIX века во время Гражданской войны в Америке Роберт Э. Ли, великий генерал армии Конфедерации, наблюдая, как войска выполняют блестящий победоносный маневр, заметил: «Хорошо, что война так ужасна, а то можно было бы чересчур увлечься ею». Наполеон чересчур увлекся ею, он любил войну. Наверное, то была его первая любовь, она совмещала восторг крайнего риска и радость победы. Он обладал проницательным умом великого стратега, даже после успешного наступления, когда враг уже отброшен, он требовал от своих людей колоссальных жертв. После Аустерлица, когда генералы пожаловались, что слишком много французов осталось лежать на замерзшем поле, император ответил, что парижанки возместят эти потери за одну ночь. Когда Клеменс Меттерних, мудрый австрийский министр иностранных дел, в 1813 году предложил Наполеону мир на почетных условиях и напомнил императору, что отказ будет стоить жизни многих людей, то получил презрительный ответ, что Наполеон ради достижения своих целей запросто пожертвует миллионом человек. Наполеон не жалел жизни своих солдат, но солдаты боготворили его, потому что он со всеми находил общий язык. Он знал, как говорить с ними, какие жесты делать, как их вдохновить. Солдаты могли его боготворить, а вот генералы боялись. Маршал Ожеро, ненавистный любитель муштры, говорил: «Этот генерал-недомерок всерьез пугает меня!» А генерал Вандам, жесткий человек, вспоминал, что «дрожал, как ребенок», когда подходил к Наполеону, но все же Наполеон вел всех их к славе. То был его наркотик, la Gloire! ^[2] В погоне за ней он рушил один мирный договор за другим, армии под штандартами с имперским орлом маршировали от Мадрида до Москвы, от Балтийского моря до Красного. Он потряс Европу победами под Аустерлицем и Фридландом, но он же привел Великую армию к разгрому в русских снегах. Даже его поражения отличаются циклопическими масштабами.

А теперь ему снова предстояло выйти на марш, и он знал это. Он разослал мирных посланников в европейские государства с вестью, что вернулся во Францию по воле народа и не собирается ни на кого нападать, что если они примут его возвращение, то он будет жить с ними в мире. Он, конечно, знал, что ответом будет отказ.

Имперскому орлу снова пришла пора отправляться в полет.

Жизнь герцога Веллингтона оказалась в опасности. Назначение его на должность посла во Франции было, пожалуй, не самым удачным делом британского правительства, и Париж наполнился слухами о готовившихся покушениях. Лондонское правительство предложило герцогу уехать из Парижа, но он отказался, поскольку это выглядело бы трусостью. Потом подвернулся отличный повод. Лорд Каслри, секретарь Министерства иностранных дел и главный британский переговорщик на Венском конгрессе, срочно понадобился в Лондоне, и герцога назначили на его место. Никто не заподозрил бы в таком очевидном продвижении по службе позорного бегства от опасности. Так герцог присоединился к дипломатам, старательно пытавшимся перекроить карту Европы.

Но, пока они говорили, Наполеон сбежал.

Граф Меттерних, холодный, умный, изящный министр иностранных дел Австрии, был, наверное, самым влиятельным дипломатом в Вене. 6 марта 1815 года он лег спать очень поздно, потому что встреча депутатов продлилась до трех часов ночи. Граф сильно устал, поэтому дал прислуге указание не беспокоить его. Все же в шесть утра ему пришлось проснуться, оттого что прибыл курьер с депешей, помеченной словом «Срочно». Конверт был подписан: «От Имперского и Королевского Консульства Генуи». Вероятно, граф решил, что от такого малозначительного консульства не может исходить никаких жизненно важных вестей. Он положил письмо на прикроватный столик и попытался снова уснуть. Наконец в 7:30 утра он сломал печать и прочитал депешу. Она оказалась очень короткой: