Четыре войны морского офицера. От Русско-японской до Чакской войны - Язон Туманов Страница 5

Туманов был далеко не первым выходцем из бывшей Российской империи, приехавшим после окончания Гражданской войны искать счастья в Парагвай. Русская колония существовала здесь с начала 1920-х гг. К моменту приезда Туманова она насчитывала более сотни человек. В силу того, что страна остро нуждалась в хозяйственном освоении территорий, покрытых непроходимыми джунглями, необработанные земли предоставлялись всем желающим. Правда, для получения какого-нибудь дохода требовалось приложить поистине титанические усилия, не всегда приводившие к успеху. Но ничто не пугало русских эмигрантов, многие из которых были бывшими офицерами и солдатами белых армий, успевших «хлебнуть лиха» и в России, и в эмиграции.

Инициатором активного участия русских в колонизации Парагвая стал генерал-майор Иван Тимофеевич Беляев (1875–1957). Участник Белого движения, он обосновался в Парагвае с 1924 г. В 1924–1931 гг. он совершил 13 экспедиций в область Чако, в результате которых многие неизвестные ранее территории были нанесены на карты, а кроме того, получена масса ценной этнографической информации. Именно благодаря русскому генералу и его сподвижникам территория Чако (историко-географический регион в Южной Америке, в который входит ряд районов Парагвая и сопредельных с ним стран) перестала быть загадкой ^[38]. Беляев пишет о том, что Я.К. Туманов прибыл в Парагвай по его приглашению, вслед за генерал-майором Н.Ф. Эрном, отмечая при этом, что «оба клялись мне в верности, как главному своему начальнику в русском деле в Парагвае и единственному представителю перед зарубежной эмиграцией, что тотчас нарушили, открыто приняв сторону Бобровского ^[39] и начав бойкотировать все, что я делал для вызова эмиграции в Парагвай» ^[40]. Сам Туманов не упоминает о каких-либо конфликтах с Беляевым, да неизвестно, были ли они, а если были, то как долго продолжались. Для этих обоих выдающихся представителей России Парагвай стал настоящей второй Родиной. Возможно, что причиной такого отзыва Беляева о Туманове служил непростой характер генерала, иногда приводивший к конфликтам с другими представителями русской диаспоры, также более реалистичный взгляд Туманова на создание масштабной русской колонии в Парагвае, о чем речь пойдет ниже.

Через некоторое время после прибытия в Парагвай дом Тумановых стал одним из центров русской колонии в Асунсьоне. Об этом рассказал в своих воспоминаниях сподвижник Беляева – Г. Фишер, судя по всему, не очень доброжелательно относившийся к Я.К. Туманову. Его воспоминания ввела в научный оборот Н. Емельянова. «Беляев [своим стремлением к исследовательской работе и созданию масштабной русской колонии] был непонятен даже ближайшему окружению. Поэтому “начались попытки выдвижения новых центров объединения”. Первым таким центром стал великосветский салон у князя Туманова. Как едко заметил Георгий Фишер, “пользуясь созвучием своей фамилии с фамилией Романова, он ничего не имел против, что парагвайцы путали обе эти фамилии и считали его членом бывшего царствующего дома. Это льстило его самолюбию и могло оказаться материально выгодным”. В большом и добротном доме Тумановых были организованы субботы – вечера, когда собиралась вся русская колония. Давались официальные балы, на которые приглашались высокопоставленные парагвайцы – “и бывшие президенты, и братья министров, и прочие важные сановники”. Русская колония являлась на эти вечера практически в полном составе – “генералы, шоферы, инженеры и торговцы вразнос”. Все выражали глубочайшее почтение хозяйке салона, княгине Тумановой. Дам не хватало, и молодые люди наперебой ангажировали их на танцы. В конце концов они стали “являться в пьяном виде, вести себя неприлично и как-то даже собрались друг другу морду бить”» ^[41].

Многие русские офицеры навсегда вписали свои имена на страницы военной истории Парагвая, приняв участие в войне с Боливией. Она велась из-за пограничной нефтеносной территории Чако-Бореаль (между реками Парагвай и Пилькомайо) и получила название Чакская война. Ей предшествовал конфликт 1928–1930 гг., начавшийся сразу после обнаружения в области Чако нефти, но закончившийся восстановлением дипломатических отношений и выводом боливийских войск из форта Вангуардия, занятого в ходе военных действий. Еще одна причина войны заключалась в том, что Боливия добивалась выхода к морю через реки Парагвай и Пилькомайо.

В ходе войны Парагвай получал помощь оружием от Аргентины и Италии, Боливия – от Чили, Перу, США и различных стран Европы. В 1932 г. Боливийскую армию пополнили 120 германских офицеров во главе с генералом Г. Кундтом. В 1935 г. парагвайские войска вступили на боливийскую территорию; в июне того же года под Ингави состоялось последнее сражение, закончившееся победой Парагвая. После ряда тяжелых поражений Боливия в июне 1935 г. согласилась на заключение перемирия; 28 октября между странами был подписан мир. В июле 1938 года в Буэнос-Айресе был подписан окончательный договор о границе между Парагваем и Боливией, согласно которому примерно две трети спорной территории отошли к Парагваю, одна треть – к Боливии. В Чакской войне противоборствующие стороны понесли большие людские потери, а оба государства оказались экономически истощены. Эта война считается самой кровопролитной в XX веке в Латинской Америке ^[42].

К началу войны на службу парагвайского военного ведомства поступили 19 русских офицеров, два врача и ветеринар – более 20 % состава русской колонии в стране. Всего же в Чакской войне участвовало около 80 выходцев из России, из которых (по разным данным) от пяти до семи погибло в боях (в честь погибших названы несколько улиц столицы Парагвая – Асунсьона). Генерал Беляев командовал крупными соединениями парагвайской армии, а в 1932 г. его назначили инспектором артиллерии при штабе командующего парагвайскими войсками в Чако полковника Х. Эстигаррибиа. Вскоре Беляев стал дивизионным генералом, а в апреле следующего года – начальником Генерального штаба парагвайской армии.

По словам эмигранта, генерал-лейтенанта Н.Н. Стогова: «Наши моряки дали свой многосторонний опыт личному составу парагвайских речных канонерок, а наши врачи и ветеринары поставили на должную высоту санитарную и ветеринарную службы в армии. Наши топографы и частью офицеры Генштаба значительно подвинули вперед дело снабжения войск картами и планами, а наши инженеры, а также офицеры Генштаба научили и фортификационному, и дорожному строительству. Одним словом, нет, кажется, ни одной области военного дела, к которой наши русские офицеры-эмигранты в Парагвае не приложили бы своих рук и не внесли бы своих знаний и опыта» ^[43].