Казино. Любовь и власть в Лас-Вегасе. Риск, азарт, искушение - Николас Пиледжи Страница 5

Допустим, Чикаго ведет шесть-два в восьмом иннинге, и ты хочешь поставить на то, что они забьют еще, или на то, что в девятом они проиграют. Или на то, что они заработают два аута одним броском, чтобы завершить иннинг. Или сделают хоум ран ^[6] и выиграют. Или сделать ставку на дабл ^[7], трипл ^[8] или флайаут ^[9]. На что угодно. Стейси примет ставку на невыгодных для себя условиях. Он примет ставку двадцать пять к одному на хоум ран. Бам! Да, именно так. Флайбол двадцать к одному. Аут восемь к пяти. Если вам хотелось поучаствовать, то вы делали ставку, а он выдвигал условия.

Поначалу я этого не понимал, но каждая из ставок, сделанных Стейси, была со страховкой. Ставки на аут к концу дня были, – я не вспомню реальных цифр, но, скажем, – сто шестьдесят шесть к одному, а не тридцать к одному, как утверждал Стейси.

Ставки на хоум ран после первой подачи могли быть три тысячи к одному вместо семидесяти пяти к одному. И так далее. Заключая пари со Стейси, нужно было помнить об этом, иначе ты рисковал быть обобранным до нитки.

Когда я освоился, то просто сидел и слушал его ставки, записывал их и вел учет. Чуть позднее я сам начал предлагать пари. За годы, проведенные на стадионах, Стейси успел сколотить небольшое состояние. Он изрядно там поживился. Он был мастером, который умел заставить всех вокруг делать ставки. Он был великим шоуменом.

Тогда не было спортивных каналов, журналов, газет и радиопрограмм, которые вещали бы о тех играх, на которые мы ставили. Если ты был со Среднего Запада, то подробностей об играх Восточного и Западного побережья было так просто не узнать. Ты узнавал итоговый счет и все.

Если ты играешь по-взрослому, то нужно знать куда больше. Я стал читать все подряд. Отец подарил мне коротковолновый радиоприемник, и я часами слушал прямые репортажи игр тех команд, на которые собирался ставить. Я начал выписывать газеты со всей страны и ходил в киоск, где продавались иногородние газеты. Там я и познакомился с Хайми Тузом. Он был легендой, настоящим профессионалом. Он терся у того же киоска и покупал десятки газет, прямо как я. Потом садился в тачку и начинал читать. Мы были похожи, только у меня не было машины. У меня был велик. Скоро мы познакомились. Он знал, чем я занимаюсь.

Хайми был старше меня лет на десять-двенадцать. Я взял за правило всегда здороваться с ним и другими профи и радовался тому, что они все мне отвечали. Я был еще ребенком, но они видели, что я настроен серьезно и что у меня есть потенциал, поэтому были готовы мне помочь. Они были ко мне добры. Пустили меня в свою компанию. Я чувствовал себя просто отлично.

Но я начинал зарываться. Дела шли хорошо, я был в себе уверен. Намечался баскетбольный матч между командами Мичиганского и Северо-Западного университетов. У меня были свои люди в обоих учебных заведениях, так что я был в себе уверен. Мне нравилась команда Северо-Запада.

Нет, я не говорю, что она мне нравилась. Я не был ее фанатом. На стене моей комнаты не висел их вымпел. Они нравились мне как объект ставки. Для меня все команды сводились к одному – к ставкам. Я с нетерпением ждал этой игры. Смотрел ее. Я поставил на победу Северо-Запада над Мичиганом. Все билеты на матч были распроданы. Я пришел на игру и встретил Хайми Туза. Хайми знал о баскетболе больше всех на свете. Мы обменялись приветствиями. До начала оставалось десять минут.

Я рассказал о своей ставке и спросил о его планах. Я был настолько уверен в информации, которой располагал, что сделал тройную, как я ее называл, ставку – поставил две тысячи долларов. Это был тот максимум, который мне позволяли мои запасы. Обычной ставкой для меня на тот момент были две сотни долларов, двойной – пять сотен, а тройной – две тысячи. Я был ребенком. Это был мой потолок. Мы говорим о тех временах, когда у меня было всего-навсего тысяч восемь.

– Что? – удивленно спросил Хайми. – Почему ты ставишь на Северо-Запад? Ты что, не слыхал о Джонни Грине?

– О ком? – спросил я.

– Джонни Грин. Да что с тобой?

Так вот, Джонни Грин был чернокожим игроком, который весь сезон не попадал в основу. И вот за пару дней до игры он внезапно туда попал. Это прошло мимо меня.

– Грин возьмет все подборы в игре, – сказал Туз, и мое сердце замерло.

Я припустил к телефонам, но будок было всего две, а очередь к каждой растянулась человек на двадцать пять. Надо отказаться от пари. Избавиться от них. Перераспределить. И вот я стою в очереди к телефону, объявляют начало игры, а вместе с ним и мой конец. Уже ничего не изменить.

Я вернулся и занял свое место. Я смотрел за игрой Грина. Как Туз и сказал, он контролировал оба кольца. Прошла половина матча, а я уже увидел достаточно. Мичиган уничтожил Северо-Запад. Туз отлично справился с домашним заданием, а я нет.

Туз не просто знал, что Грин в основе: он знал, что это за игрок, знал, что он хорош в подборе, и знал, что этим они победят Северо-Запад. Грин впоследствии попал в сборную и стал топовым профессиональным игроком.

Я выучил чертовски важный урок. Я понял, что не так умен, как мне кажется. Я позволил себе стать слишком зависимым от людей. Дал им право думать за меня. Я понял, что если хочу посвятить жизнь ставкам, стать врагом лучших букмекеров, то нельзя никого слушать. Если я хочу зарабатывать этим на жизнь, то должен сам обо всем думать и все делать лично.

Я начал со студенческого баскетбола и футбола. Выписывал все университетские газеты и каждый день читал спортивный раздел. Звонил факультетским корреспондентам и выдумывал разнообразные истории, чтобы получить дополнительные крупицы информации, которые не попали в газеты.

Поначалу я не говорил им, зачем мне нужна эта информация, но довольно быстро все догадались, и так я познакомился с парой башковитых ребят, которых взял в команду. В случае выигрыша я подогревал их парой баксов, и скоро у меня была своя сеть людей, которые держали меня в курсе подробностей университетских игр.

Повзрослев, я стал ходить на матчи с диктофоном. На меня работали наблюдатели. Я просил нескольких ребят следить за конкретными игроками. Сам я следил всего за двумя или тремя игроками. Остальное меня не интересовало; они должны были следить за тем, за чем я сказал. Потом я забирал у них заметки. Летел в следующий город, где играла команда, и снова смотрел за ее игрой. Сравнивал стартовые составы. Итоговый счет никогда не является основным показателем, на который стоит смотреть, если собираешься выиграть деньги, а не проиграть их. Я знал, кто из игроков потянул лодыжку и стал медленнее бегать. Знал, кто из нападающих простудился. Чья подружка залетела, а чья ушла к другому типу. Кто курит травку, а кто нюхает кокс. Знал о травмах, о которых не писали в газетах. О травмах, которые игроки скрывали даже от тренера.