Золотая лихорадка - Николай Задорнов Страница 49

— Тогда я здесь! А ты, Родион?

— Как Егор Кондратьевич?

— Места и тебе хватит. Стало бы силы, да тут тысяче людей на годы работы.

Пришлось работу бросить и забой оставить. Вытащили бутарку на берег и пошли все наверх. У Катерины уха кипела белым весенним ключом.

— Чья находка-то?

— Поздравляем! Уж обкрутил сына! Что же, видно, здесь взяли!

Мужики обнимали Катю, как свою.

— Да еще не венчаны. Тут же сыграли бы, да без попа…

— А что вон там за народ?

— Верно! Что такое? Дерутся?

— Это выборы сегодня обсуждают.

— А я думал, молебен на той стороне.

— А что же ты не идешь, ведь тебя должны выбрать?

— Нет, тут не так!

— Выборы? — Спирька даже крякнул, словно от испуга.

— Ты что?

— У нас строй правительства невыбранный? — строго спросил оп.

— Мало важности, — ответил Родион. — И так могут нас выслать пожизненно.

— Это не впервой!

— А мы спирта привезли, — сказал Родион, — продуктов. Знали, что ты здесь, и на твою долю! Жаль, Иван оставил нас… Эх, Ванча, был друг! Стал миллионер, пароходчик, банк хочет открыть, к французам поехал. А когда-то к Спирьке в зятья набивался! Был бы ты, Спирька, миллионер! Завел бы свой дом в Петербурге, как Иван.

— А какое на той стороне золото? — спросил Спиридон.

— Да такое же! — ответил Егор. — Так редко бывает, чтобы на обоих берегах одинаковое содержание.

Он сказал, что народ стал быстро теперь переселяться на Кузнецовскую сторону.

Наскоро поели и поблагодарили Катю.

— А кого выбирают? — спросил Родион.

— Кого придется…

— Хм! Американское правительство! — с презрением заметил Спирька.

— Мы поедем на выборы! — сказал Родион. — Оружье брать?

— Не на охоту, зачем оружие? Возьми револьвер, — посоветовал Спирька.

— Сват, посиди… — попросил Егор.

— Не-ет, сват!

Егору хотелось узнать, что в Тамбовке, что дома, на Амуре.

— Да и тебе бы надо быть на выборах-то. А то змею выберут, — сказал Спирька. — Я понимаю. Ты из гордости. Желать надо, чтобы поклонились.

— Это верно! — согласился Родион.

— Нельзя работу бросить.

— Но и нельзя Калифорнию разводить! Что же это за безобразие! Как будто не рядом Сахалин. На эти же шалаши вам всем решетки приладят. И тайги в тайге не увидишь! А как тут содержание? — поинтересовался Спирька.

— Шло!

— От добра добра не ищут! — сказал Федя.

— А может, там тебя ждут? — спросил Родион.

— Тебя бы и я признал президентом… — сказал Спирька. — А мои родичи там?

— Там!

— Они безмолвные. Сделать могут все, а сказать не умеют. И объяснить ничего не могут. Как рыбы. Я сам таких выбрал. Мне миллион не надо.

— Я туда не просился.

«Че-то они обидели нашего Егорушку!» — подумал Родион.

— А говорят, у вас подкупали выборщиков и платили хорошо… Кому рублем, кому спиртом!

— А кому языком! Кайлом ли! — добавил Родион.

Тамбовцы оставили груженые лодки и отправились все вместе на выборы на лодке матроса.

Егор знал, что если бы он забрал дело в свои руки, то порядок установился бы. Ему не приходилось еще управляться с кобылкой. Но и свой брат, мужик, и приискательская кобылка — все люди. Егор не боялся ничего людского, хотя и знал, что осторожность нужна.

Решимость нужна против отпетых, буйных, кто не посчитается с порядком. Без хорошего кулака общество не защитить. Но Егор знал, что варнаков тут немного. Сошлись амурские крестьяне.

Не бывало еще дела своего или общественного, которого Егор бы не постиг.

Узнавая о том, какие события происходят в мире, он понимал, в чем их причина, жизнь мира не оставалась для него туманом, в котором ничего не видно и от которого только отмахнуться.

Он понимал, что должен взять прииск в свои руки не только потому, что открыл его. Тут много непорядков, и кое-кто в мутной воде норовит поймать рыбку.

Только добиваться, спорить, доказывать свое умение и свое право Егор не желал.

Теперь при всяких выборах люди выставляли себя по пословице: «Сам себя не похвалишь». Торгующие на самом деле были классом чуждым. «Классом», — как говорил Студент. Недаром Катька рот открыла, слушая его.

Егор не желал хвалиться. Народ должен сам видеть. Если же собрались хватать, рвать или косым боком протиснуться вперед соседа и жить в ползакона, то исполать… Каждый получает то, что хочет! Егор работник и не пропадет. И будет работать в забое, с кайлой, и станет мыть на бутарке. И не обидится, своя работа — хорошее дело! Не честь, а тягость возьмешь на себя, приняв управление обществом.

Егор не поехал на сход. Если надо — придут и поклонятся!

Если не выберут, то Егор позаботится о семье и своих сельчанах. «И я не простак! Пусть попросят». Егор еще покажет, что не очень-то нужна ему атаманская должность… «И так лучше, скорей обо мне вспомнят, когда не приду!» — решил Егор.

— А Татьяна где? — спросил он Катерину.

— На выборах! И Ксенька там. Все с мужьями поехали. Отец там.

— Ксенька?

— Как же! Ксенька все мужа седне учила, как и че сказать… Она везде суется. Все спрашивает меня, мол, ты им кто… Дочь, мол, или кто еще… Племянница…