Готовность номер один. Шестьдесят лет спустя - Григорий Сивков Страница 49

210-й штурмовой полк всеми силами и средствами старался поддержать десант на Керченском полуострове. Личный состав полка работал, не зная усталости, проявляя при этом массовый героизм. Помимо обычной работы по бомбежке, штурмовке вражеских позиций, огневой поддержке десантников, когда они вели напряженные бои, нам проходилось ещё быть и "воздушными извозчиками". Перевозили в мешках десантникам боеприпасы, продовольствие, медикаменты, хотя самолёты-штурмовики, как известно, не были рассчитаны на выполнение подобной работы.

Но война есть война. Летному и техническому составу полка пришлось приспосабливаться к требованиям фронтовой обстановки, чтобы оказать наибольшую помощь наземным войскам в выполнении поставленной командованием задачи.

"Сердцу не прикажешь… "

Войска Красной Армии на всех фронтах осуществляли зимнее наступление. Фашисты с боями отходили на запад, туда, откуда они пришли.

Война находилась в той стадии, когда мы уже могли во фронтовых условиях позволить себе собраться на торжественный вечер или предоставить командному составу полка возможность по очереди побывать на отдыхе.

Вспоминается праздничный вечер 6 ноября 1943 года. Накануне полк произвел массовые боевые вылеты. Помогали десантникам боеприпасами, продовольствием, медикаментами, поливали свинцом с воздуха немецкие окопы. А в этот праздничный день не было боевых вылетов.

Сидим с Женей Прохоровым в президиуме торжественного собрания личного состава полка. Майор Провоторов зачитывает праздничный приказ.

— Смотри-ка, он уже проник в этот монастырь, — толкает меня Женя и показывает на Колю глазами.

— Откуда девчата? — шепотом спрашиваю я у него.

Он шепчет мне на ухо:

— Откуда же им быть, как не из полка майора Бершандской.

Неподалеку размещался женский авиационный полк ночных бомбардировщиков.

— Жень, где-то эту чернявую, круглолицую, слева от Коли сидит, я мог видеть?

— Поди у неё спроси, — смеется Женя.

Девушки, очевидно, заметили наше перешептывание и чересчур пристальное внимание. Порозовели от смущения.

Потом мы узнали, что это были Ава Артемова и Катя Рябова. Ава до войны окончила Херсонскую авиашколу и работала лётчиком-инструктором в Краснодаре. Опытный лётчик, она успешно выполняла боевые задания в четвертой эскадрилье женского авиаполка. Катя была штурманом этой эскадрильи. Пришли они по своим хозяйственным делам в БАО — батальон аэродромного обслуживания, который стоял вместе с нами в станице Ахтанизовской и обслуживал одновременно и 46-й гвардейский женский полк и наш 210-й полк. Коля Есауленко хороший разведчик. Он, конечно, знал, что в БАО придут девчата. Встретил их там и пригласил на вечер.

Девушки отказывались:

— Не одеты по-праздничному…

Да разве перед Колей устоишь. На вечер они пришли. Только раздеваться не стали. Сидели в шинелях.

После торжественной части мы с Женей пригласили девушек танцевать. А Николай уже успел предупредить нас:

— Между прочим, симпатичная блондинка — это Ава. Она уже занята…

Чернявая, круглолицая оказалась Катей Рябовой. Танцевала она со мной. А месяц спустя мы случайно встретились в Кисловодске, куда меня командование отправило на отдых.

Приехали в Кисловодск с техником Иваном Шейко. Идем по городу, встречаем Марину Чечневу и Татьяну Сумарокову.

— Здравствуйте!

— Здравствуйте…

— А Катя Рябова приехала?

— Где же быть штурману, если командир её эскадрильи в Кисловодске, задорно смеется Марина. — Здесь она, в санатории отдыхает.

Так вот нежданно-негаданно свела меня судьба с Екатериной Рябовой.

Катя ушла на фронт с третьего курса механико-математического факультета МГУ. Как-то само собой зашел разговор о мирном времени, об учебе. Мне тоже очень нравятся математика и физика. Интересно, как у них на мехмате. Это же университет, а не какой-то там авиатехникум… Одно название — Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова вызывает у меня легкий душевный трепет. Там, должно быть, все по солидному, внушительно. Профессора. Кафедры. А в перерывах между лекциями студенты чинно прогуливаются по коридорам и обсуждают научные проблемы…

Катя рассказывает:

— Учиться в университете очень интересно, но чопорности никакой нет. Профессора — и наставники и друзья для студентов. Мехматяне — народ веселый, дружный. Любят пошутить в перерывах. Однажды в полутемном коридоре стоят наши ребята вдоль стен, хватают студентов из соседней группы а клещи из двух рук и ловко переворачивают с ног на голову. Сгребли так одного невзрачного с виду паренька и под общий хохот перевернули.

"Оттяни носочки, а то не отпустим… " Что поделаешь. Оттянул тот носочки, словно на занятиях по гимнастике. Поставили его ребята на ноги и застыли от изумления. Перед ними был молодой ученый, профессор, доктор физико-математических наук. Шел он к студентам на лекцию…

— Ну и ну! Вот так пошутили…

Незаметно у нас зарождалась дружба. Время мы часто проводили вместе. Гуляли в горах, стреляли из пистолета по мишеням. Нередко оказывалось, что стреляла Катя лучше, хотя и я считался в полку неплохим стрелком.

Катя рассказывала о своей семье:

— Старшие братья Сергей — в Хабаровске, Авваша на фронте. Сестры Сима и Маруся с детьми Юзей и Борей и младший брат Леня уехали из Москвы вместе с мамой и папой на их родину, во Владимирскую область. Папа там, в эвакуации, недавно умер… Муж Маруси — Володя Миккель служит на Дальнем Востоке в береговой обороне. Муж Симы — Александр Маккель — погиб на фронте в первые дни войны…

Большая и дружная семья Рябовых уже познала трагедию войны. И я невольно вспомнил младшего брата Евгения, который тоже был где-то на фронте, и я от него давно не получал писем. Жив ли?

Пошли мы с Катей как-то на рынок. Фруктов разных много, но все очень дорого. А у меня денег-то не было. Перед отъездом отослал родителям в деревню. А что осталось, израсходовал в дороге. Катя покупает фрукты, угощает меня. В глазах у неё словно озорные бесенята прыгают.

Отошли мы от торговых рядов, говорю Кате:

— Зайдем на барахолку.

— А зачем? — спрашивает она. — Покупать мне там нечего…

Ну, пожалуйста, зайдем…

Подошли к старику, торговавшему скобянкой. Показываю ему свои часы.

— Сколько дадите?

— Карманные сейчас не в моде.

— Это же Павел Буре…

Старик прищурился.

— Рублей пятьсот дам.

— Я за них заплатил полторы тысячи два года назад.

— Времена, молодой человек, меняются, деньги — тоже. Больше, чем пятьсот не дам.

Тут вмешалась по-хозяйски Катя: