Лопе де Вега - Сюзанн Варга Страница 49
Лопе де Вега - Сюзанн Варга читать онлайн бесплатно
Благодаря помощи Гарсия де Лоайсы троекратное обязательное оглашение предстоящего бракосочетания было сведено к одному, а брачная церемония совершалась почти тайно, очень скромно, но в полном соответствии с ритуалом того времени, то есть в течение двух дней и в двух разных местах. Благословение на вступление в брак было дано отцом Габриэлем де Мальдонадо 25 апреля 1598 года в очень известной и посещаемой церкви Санта-Крус (Святого Креста), которую в Мадриде можно было увидеть издали благодаря высокой колокольне. Затем 3 мая все члены семьи и друзья отправились в живописную часовню Сан-Блас, стоявшую в уединенном месте на поросшем лесом холме в восточной части столицы. Это место по причине удаленности от центра Мадрида и уединенности многие драматурги, в том числе и сам Лопе, изображали в сценах дуэлей, ибо в Испании, как и во Франции, дуэли были под запретом. Там, в часовне, состоялась служба в честь бракосочетания и была осуществлена особая церемония «возложения венчального покрова»: суть этого красивого ритуального действа состояла в том, что будущих супругов накрывали одним покровом из прекрасной ткани. Свидетелей у новобрачных было трое: альгвасил Кастильо-и-Эскобар, Мельчор де Вильявьеха и Хуан Искьердо де Пинья (сей последний станет другом Лопе, и его верность будет воистину безгранична, как безгранично будет и его глубокое почтение к своему кумиру). Присутствовал на церемонии и нотариус Пабло Термине, ибо в данном случае был составлен брачный контракт. Действительно, Лопе обязался внести в качестве «предбрачного задатка» сумму в пятьсот золотых дукатов, а новобрачная в качестве приданого принесла значительную сумму в серебряных монетах: двадцать две тысячи триста восемьдесят два реала, доставшихся ей по наследству по материнской линии; сумма эта в четыре раза превышала «взнос» Лопе. Финансовая сторона этого брака, вообще-то бывшая вещью обычной и привычной для того времени, породила множество насмешек и брани со стороны тех, кто не желал понять, что не отличавшаяся особой красотой Хуана де Гуардо возмещала сей недостаток такими качествами, как уравновешенность и преданность, целомудренность и доброта. Кстати, известно, что Лопе так никогда и не увидел ни единого реала из этого приданого; опять-таки скажем, что подобное положение дел было столь же обычным, как и добрачные переговоры по поводу финансов, причем было присуще и бракам, заключавшимся среди представителей благородного сословия, а также случалось и в королевских семьях. Разумеется, Лопе мог бы подать в суд и начать процесс против этого жаднейшего и бесстыднейшего из тестей, незаконно присвоившего деньги дочери, потому что уж очень он хотел угодить своей тщеславной и ревнивой молодой жене. Надо сказать, что Сабина Нуньес, чрезвычайно занятая собой, очень старалась отвлечь мужа от обязательств, взятых им по отношению к своим детям от первого брака с Марией де Коллантес, той самой, что завещала своей дочери кругленькую сумму. Но отношение Лопе к деньгам было отношением поэта. Он не пожелал плутать в дебрях гнусных и низменных денежных разбирательств, а довольствовался тем, что принял создавшееся положение как данность, а потом использовал его в своем творчестве. В его пьесах можно найти массу упоминаний о выплаченном или невыплаченном приданом; так, в пьесе «Дурочка», одной из самых известных и популярных пьес Лопе, тема приданого является главной в двух первых сценах и представляет собой одну из основных «движущих сил» действия. Лопе поставит свою энергию на службу своему творчеству, на службу маркизу Саррия, у которого будет исполнять обязанности секретаря, на службу своим глубоким чувствам, но никогда не заставит свою жену отвечать за низость ее отца, за его гнусный поступок.
Каковы бы ни были впоследствии увлечения Лопе, все же он никогда официально не отрицал факта заключения второго брака, не отрекался от второго семейного очага, трогательно описанного во многих его произведениях. Правда, в одном из сонетов, который звучит как своеобразное признание, с одной стороны в любви, а с другой — в справедливости тех критических замечаний, что раздавались в его адрес со стороны других, Лопе вскоре после свадьбы заявил: «Хуана, достаточно того, что для меня ты красива».
Еще не раз Лопе будет стремиться подчеркнуть особый характер его взаимоотношений с Хуаной де Гуардо. Что явствует из некоторых документов, таких, например, как письмо, датируемое 28 октября 1598 года. Речь идет о простом разрешении приступить к публикации эпической поэмы «Красота Анхелики», и в этом документе Лопе перед своей подписью поставил инициалы своей жены. Действуя таким образом, он уподобился многим другим и, следуя куртуазной традиции, косвенным образом объявил о своей любви и верности; обычай этот прижился в Испании в XV веке, в период правления тех, кого именовали Католическими королем и королевой. Во времена Лопе сей обычай, распространенный в аристократической среде, стал всеобщим, и один из героев пьесы Лопе «Наставник Лукас» говорит о нем:
Ничто не обязывало Лопе следовать этой традиции и изъясняться на таком языке нежной страсти, в особенности в документе, не составлявшем части интимной переписки, и уж конечно не требовала от него ничего подобного робкая, неприметная, скромная Хуана де Гуардо. Вот почему мы склонны думать, что речь идет о деянии, имевшем целью сорвать некий покров таинственности с истинного положения вещей, о «разоблачительном жесте», означавшем, что у человека имеются серьезные намерения доставить удовольствие, сделать приятное молодой женщине. Несколько лет спустя, когда Хуана де Гуардо уже утратит свои иллюзии, Лопе попытается возродить утраченное счастье. Когда Лопе и Хуана познакомились, наверное, с самого начала было очевидно, что она не способна была понять, какие ужасные потрясения придется ей пережить, если будет заключен брак между ней, невинной, любящей женщиной, которой она была, и мужчиной-творцом, наделенным богатейшим воображением; она уверовала в то, что призвана составить его счастье, не замечая между ними ни малейшего несоответствия. Когда Лопе перестанет искать удовольствий на стороне, он примется простодушно, чистосердечно, с какими-то особыми интонациями, в чем-то предвосхищающими интонации Виктора Гюго, воспевать притягательность добродетельной женщины и очарование жизни в семье, у скромного очага, в спокойствии и безмятежности, в благословенном месте, где так хорошо работать и вести семейную жизнь; это произойдет после рождения их сына Карлоса, которого Лопе называл Карлильосом, и особенно явно такие признания прозвучат в очень красивом стихотворении Лопе под названием «Послание к доктору Матиасу де Поррасу», к которому мы вернемся немного позже.
В этот период Лопе трудился над крупными, масштабными, многоплановыми произведениями; женитьба не мешала ему выполнять обязанности секретаря, не была она помехой и тогда, когда он должен был следовать за маркизом Саррия, покидавшим на время Мадрид, и Лопе сопровождал его, а потому оказывался вдали от Мадрида и от дома на Пласа-де-Лос-Мостенсес, где он обосновался с молодой женой; а происходило это не раз во время всяческих празднеств и торжеств, устраиваемых в честь короля, и Лопе блистал в такие дни своими организаторскими способностями, своей выдумкой и своим гением драматурга. Лопе продолжал проявлять свои многочисленные таланты и познания на службе у маркиза; он взял на себя ведение его переписки, а также заботу о библиотеке и некоторые другие обязанности, не входившие напрямую в сферу оказываемых им услуг. Он не уклонялся, например, от выполнения некоторых работ по дому, обычно поручаемых слугам. Именно он сам и скажет об этом с благодушным смирением в послании, включенном в текст «Филомены»: «Одевать и обувать вас, а затем раздевать и разувать стало для меня благотворным опытом, со всех точек зрения полезным, хотя, конечно, немного унизительным»; можно сказать, что в этих трогательных словах выражена несомненная глубокая привязанность к тому, кому они были адресованы. Итак, Лопе выполнял в общем-то непростые и самые разнообразные обязанности до конца 1600 года, и выполнял охотно, с неподдельным усердием и с присущим ему душевным благородством, руководствуясь при их исполнении глубоким уважением к своему патрону и покровителю. «Вам известно, — напишет он маркизу двадцать лет спустя, — как я Вас люблю и как Вас чту, ибо я почитаю Вас до такой степени, что мне было бы приятно спать у Ваших ног, как спят Ваши собаки». Маркиз щедро отплатил Лопе за столь почтительное отношение, оказывая ему покровительство и используя свои обширные связи в обществе, дабы облегчить ему процесс опубликования его произведений.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments