Жизнь русского обывателя. На шумных улицах градских - Леонид Беловинский Страница 49

«В тот же день при выходе из гимназии меня окликнул Балмашевский и сказал улыбаясь:

– Что? Досталось? Ну, ничего! Никаких последствий из этого, разумеется, не будет. Но вы, господа, действительно принялись не так. Зайдите сегодня ко мне с Ждановым…

В тот же вечер мы зашли с Гаврилой в холостую квартирку учителя. Он принял нас приветливо и просто изложил свой план: мы соберем факты и случаи крайней нужды в среде наших товарищей и изложим их в форме записки в совет. Он подаст ее от себя, а учителя выработают устав «общества вспомоществования учащимся города Ровно«.

…Молодые учителя поддержали доклад, и проект устава был отослан в министерство, а пока сделали единовременный сбор и уплатили за исключенных» (68; 281–283).

Что же касается высших учебных заведений, то, например, в Петербургском Горном институте в начале ХХ в. плата составляла 60 руб. в год, зато в Училище правоведения – 600 руб.; учившиеся на Бестужевских курсах платили 100 руб., а живущие в интернате (на всем готовом) – даже 400 руб., но, с другой стороны, Институт инженеров путей сообщения брал всего 10 руб. в год, а в Электротехническом вообще учились бесплатно (50; 250). В конце XIX в. были введены платные курсы приватдоцентов и эсктраординарных профессоров – мера, всех возмутившая; но ведь и получали за свои курсы эти внештатные преподаватели считанные рубли, так что, с другой стороны, мера была и справедливой. Что касается стипендий, то количество их было невелико, и выдавались они, по ходатайству, неимущим студентам, хорошо учившимся. Различались стипендии государственные, ведомственные и частные; например, какойлибо богатый и просвещенный человек мог учредить несколько стипендий своего имени, оговорив условия выдачи: в кредитное учреждение помещалась некая сумма, проценты с которой и составляли стипендии, размером от 15 и даже менее рублей до 200 руб. и более. Студенты, получавшие государственные или ведомственные стипендии либо вообще учившиеся на казенный кошт, должны были по окончании учебного заведения прослужить некоторое время «по распределению», либо возместить потраченные на них деньги из жалованья, для чего в конце XIX в. в дипломах делалась даже специальная отметка, а некоторые учебные заведения не выдавали дипломов до возвращения долга – не лишняя мера против «забывчивых». Нужно иметь в виду, что существовало и такое явление, как свидетельство о бедности: в своем приходе можно было взять это свидетельство, по предъявлении которого от платы за обучение освобождали совсем или снижали ее.

При широко развитой благотворительности немало было и разного рода богоугодных заведений: вдовьих, инвалидных, воспитательных и работных домов, богаделен, сиротских приютов и больниц, подчинявшихся приказам общественного призрения. Первая богадельня для убогих старух была открыта в Петербурге еще в 1713 г. сестрой Петра I, царевной Натальей Алексеевной. Были богадельни сословные – для духовенства, купцов, мещан и ремесленников, военных, существовали богадельни общие для лиц всех сословий и вероисповеданий, а также отдельно для лиц всех сословий православного вероисповедания и для лиц иноверческих исповеданий. Общее их число было немалое. Так, в Ярославле в 80-х гг. имелись Леонтьевская городская, Пастуховская (открытая на частные средства заводчика Пастухова) на Власьевской улице, Вахромеевская (тоже на средства купца) на Семеновском спуске и небольшая на Туговой горе, для лиц духовного звания, в память и на капитал архиепископа Ярославского Иоанникия. Вдовьи дома в 1803 г. были открыты в Петербурге и Москве для призрения неимущих, увечных, больных и престарелых вдов офицеров. Призревалось в Москве 600 вдов и в Петербурге 475. Меньшинство было на полном содержании, часть вносила в счет содержания пенсии, получаемые за умерших мужей. Принимались вдовы офицеров, состоявших в чинах не менее 10 лет, убитых, умерших от ран или погибших от несчастных случаев при исполнении служебных обязанностей, не моложе 60 лет, либо с совершенно расстроенным здоровьем. Вдовам до 40 лет, не получавшим пенсий за мужей и имевших малолетних детей до 12 лет, выдавались даже временные пенсии. В Петербурге был также приют для вдов и девочек – круглых сирот чиновников некоторых учреждений, дом призрения вдов и сирот духовного ведомства и ряд других подобных заведений с малым числом призреваемых. Воспитательные дома были открыты в Москве в 1764 г. и в Петербурге в 1770 г. Сначала был разрешен тайный прием детей без документов: возле входа был устроен в окне большой выдвижной ящик, мать «зазорного», то есть незаконнорожденного, младенца клала его туда и звонила; служитель втягивал ящик внутрь и вынимал ребенка. В XIX в. стали переходить к явному приему детей по документам. Принимались младенцы до года. «Воспитомцы», их дети и потомки навсегда оставались вольными и обладали рядом прав, хотя и причислялись к податным сословиям. Инвалидные дома для призрения увечных, больных и престарелых воинов стали возникать в первой половине XIX в. Всего было 12 инвалидных домов, а с учетом инвалидных хуторов Черноморского флота – около 40. Наиболее крупными были Николаевская Чесменская военная богадельня в Петербурге на 16 офицеров, 4 фельдфебелей и 456 нижних чинов, и Николаевская Измайловская богадельня в Москве на такое же количество офицеров и фельдфебелей и 416 нижних чинов. Разновидностью инвалидных домов были караульные домики для инвалидов, несших почетный караул при памятниках воинской славы на Куликовом и Бородинском поле, в г. Красный Смоленской губернии, в Клястицах Витебской губернии и т. д. Свободные бедные бесприютные девицы могли поступить в дома трудолюбия в Петербурге, Москве и Симбирске, где они жили на полном содержании и обучались мастерству; в 1847 г. они были переименованы в Елизаветинские училища. В 1821 г. в Рязани был открыт дом трудолюбия и призрения, совмещавший начальную школу для убогих детей, богадельню и работный дом для нищих. С 80-х гг. в Петербурге открывались несколько подобных домов трудолюбия на 60 – 100 человек, занимавшихся неквалифицированным трудом, а в некоторых случаях и обучавшихся швейному мастерству. Немногочисленные работные дома, которые в 1775 г. предполагалось открыть в каждой губернии, предназначались для принудительного помещения трудоспособных нищих и бродяг и предоставления заработка беднякам. Нищие содержались от 1 недели до 6 месяцев, добровольные безработные – в среднем 1 месяц или до получения заработка в 5 руб. В наиболее известный Московский работный дом в 1889 г. поступило 136 человек, а за 1897 г. приведено полицией было 3893 человека и добровольно пришло 3358 человек. Для призрения и воспитания детей – круглых сирот, полусирот, детей неимущих родителей и бесприютных младенцев – были детские приюты разного рода. Первый из них открылся в 1837 г. при Демидовском доме призрения для временного содержания детей тех матерей, которые приходили на работы в Дом трудящихся. Принимались дети всех сословий не моложе 3-х лет, и содержались до 10, реже до 14 лет без всякой платы. Здесь они обучались грамоте, ремеслам и рукоделию. С 1847 г. при приютах стали открываться сиротские отделения для бездомных детей. В 1866 г. была установлена плата с родителей, по 10 коп. в месяц. С 1891 г. в ряде приютов давали дневное призрение, а на ночь дети могли возвращаться к родителям. Всего к концу XIX в. имелось до 300 приютов разного типа и подчинения. Разновидностью богаделен были дома призрения; многие из них, наряду с престарелыми и увечными, принимали сирот и малолетних бедных детей. Чаще всего эти дома имели сословный характер. Немало в России было и сиротских домов. Создаваться они начали с 1775 г. для призрения сирот, их начального обучения и устройства в учебные заведения, на фабрики и заводы или к частным лицам для обучения ремеслам и торговле. Принимались сюда сироты обоего пола с 7 до 11 лет, а на счет обществ и родственников могли приниматься и пансионеры всех сословий. Сироты призревались до 12 лет, после чего распределялись на места в соответствии с сословным положением, способностями и склонностями. Например, в 1825 г. в Нижнем Новгороде появился детский воспитательный приют. Кроме этих домов, имелись также Николаевский сиротский институт с Александринским сиротским домом, сиротский дом Белоградского для детей офицеров, Дом призрения сирот низших почтовых служащих в Петербурге, сиротский дом Попечительного совета, Набилковский дом призрения сирот, частный Варваринский сиротский дом Лобковых и Дом воспитания сирот убиенных воинов в Москве, учебно-заработный детский дом в Саратове для приходящих детей, аналогичные учреждения в Либаве, Ревеле, Симферополе, Одессе и других городах. Сироты также призревались в школах Императорского Человеколюбивого общества и сиротских отделениях детских приютов. Отчасти сходны были с подобными заведениями ночлежные дома, ночлежки для взрослых, не имевших приюта. Большей частью это были коммерческие заведения, предоставлявшие с 6 часов вечера и до 7 часов утра за 5 коп. место на нарах, хлеб и похлебку вечером, хлеб и чай утром. Но были и благотворительные ночлежки, с бесплатной столовой или вообще бесплатные. Благотворительный характер имели и многие медицинские учреждения. Так, для призрения бедных рожениц, не имевших дома надлежащего ухода, а также для женщин, рожавших вне брака (для сокращения детоубийства), открывались родильные приюты, при которых были и отделения для бесприютных и нуждавшихся в уходе беременных. После родов женщины содержались 6–9 дней. Первое такое заведение было открыто в Москве в 1764 г., а в 1771 г. – в Петербурге, каждое на 20 кроватей. На 1892 г. в стране было 10 правительственных приютов, 27 городских, 5 земских и несколько частных, а также имелись родильные отделения при некоторых больницах и акушерские клиники при медицинских факультетах. Большей частью на основах благотворительности действовали и больницы. В Москве первые крупные больницы были Павловская (открыта в 1763 г.) и Екатерининская (1776). Позже были созданы крупные Голицынская (на средства князя Д. М. Голицына), Бахрушинская (на средства промышленников братьев Бахрушиных), Маринская, Солдатенковская (на средства купца К. Т. Солдатенкова), Шереметевский странноприимный дом с больницей (на средства графа Н. П. Шереметева), Щербатовская, Преображенская психиатрическая, глазная, детские Владимирская, Морозовская (на средства, собранные купцом В. Е. Морозовым), Софийская и др. К 1913 г. в Москве было 60 больниц на 11,1 тыс. коек – по 6,5 койки на 1 тыс. населения.