Калифорнийская славянка - Александр Грязев Страница 49

— Уедешь ты, тогда и я с тобой, Александр Андреевич. Согласно контракту нашему.

— Ты молод, Иван Александрович. Тебе ещё можно послужить… А в контракте мы можем и другое записать. Впрочем, чего это мы… Всё в руках Божьих, — Баранов опять глянул в окно. — Вон, гляди, пока мы с тобой разговор-беседу вели, чьи-то байдары с промысла пришли. Жизнь идёт.

Кусков тоже подошёл к окну.

— Это может быть только партия Сысоя Слободчикова… Да вон он и сам на помине.

Из окна кабинета видно было, как Сысой легко вбежал на крыльцо. Потом шаги его прогремели по лестнице на второй этаж, и вот он уже распахнул двери кабинета и, перешагнув порог, остановился, не зная, видно, что сразу и сказать. Его будто ждали.

— Так это ты, значит, с промысла пришёл, Сысой Иваныч! Проходи, проходи, да здравствуй и хвастай, — первым приветствовал Слободчикова Баранов, идя навстречу гостю нежданному.

— Пришёл я, пришёл, — говорил Сысой, здороваясь с правителем и его помощником.

— Всё ли ладно? Да и ты присядь, отдышись. Эко, будто гнались за тобой.

— Садись, да сказывай, как сходил, — поддержал Баранова Кусков.

Сысой присел в свободное кресло.

— На промысле всё ладно было, — заговорил он, отдышавшись. — Все живы и здоровы, с хорошей добычей пришли… Да только не о том речь. И не с тем я сюда прибежал.

— С чем же? — заинтересованно спросил зверобоя Баранов. — Давай, выкладывай.

— Мы сегодня рано утром, когда с промысла шли, то видели иностранца… Судно «Альбатрос».

— Это Гельбер, англичанин, пират, — сказал Баранов.

— Откуда вам сие ведомо? — удивился Слободчиков.

— Сорока на хвосте принесла, — засмеялся Баранов. — Наш друг американец Томас Мур на днях сказывал, что в наших водах появился сей разбойник морской. И выходит, что ты его уже встретил. А он тебя видел?

— Нет, мы за остров зайти успели и затаились. Он нас не видел.

— Ну и пусть ходит. Теперь будем знать, где обитает пират. Лишь бы пакость какую не затеял.

— О том и речь… Уже затеял, — сказал Сысой.

Баранов и Кусков подсели ближе к мореходу.

— Говори-ка скорее, — попросил Сысоя Баранов. — Всё сказывай.

— Ну, увидали мы ихнее судно, корму, вернее, и к острову пристали. Забрались мы с Гурием по камням наверх, то я через трубу увидел, как эти англичане разгружали свой корабль… Товары с корабля сносили.

— Куда разгружали? Для кого?

— Туземцам, знамо дело. Их там целая толпа стояла и матросам помогала. Во главе с их тойоном Котлеаном.

— С Котлеаном? Опять он!?

— Да, я его узнал и Гурий тоже.

— Стало быть, опять эта вражина что-то замышляет?

— Именно так. Англичане выгружали ящики с ружьями и Котлеан сам опробовал одно. Мы слыхали выстрел.

— Да, опять неймётся Котлеану. Не оставляет он своей мечты выжить нас отсюда, — сказал Кусков.

— Но это ещё не всё, — глянул на Баранова Сысой.

— Чего уж более? — удивился тот.

— А то, что этот Гель…

— Гельбер.

— Так вот, этот Гельбер дал Котлеану три малых пушки.

— Пушки! — воскликнул Баранов.

— Да… И своих пушкарей, коих туземцы тут же во всё туземное и одели.

Несколько мгновений Баранов сидел, будто окаменев. Потом вскочил с кресла и подбежал к висевшей на стене карте залива Ситхи и побережья.

— Где сие было? — спросил он Сысоя.

— Вот тут на острове Песчаном мы сперва промышляли зверя, потом ушли сюда и пошли домой вот отсюда, из Малой губы. Видели их тут, — ткнул пальцем в карту Сысой.

— Ясно… Долго ли, скоро ли, но нападения колошей нам, стало быть, ожидать надобно.

— Завтра они, конечно, не явятся. Для нападения им подготовиться нужно, — сказал Кусков. — На это недели две уйдёт.

— Две, не две — кто знает. Может и всего дня два-три. Но хорошо, что врасплох нас не застанут. Вот за это спаси тебя Бог, Сысой Иваныч… Ну, а драться нам не привыкать… Думаю, что выдюжим, ежели сами готовы будем. Давайте думать, что для сего предпримем.

— В первую очередь надо усилить караулы как в крепости самой, так и снаружи. За северными и полуденными воротами, — сказал Кусков.

— На судах и в заливе тоже, — добавил Сысой.

— Так, — согласился Баранов и что-то записал на бумажном листе. — Караулы, Иван Александрович, возьми на себя. Да назначь бдительных обходных, чтобы ночью обходили караулы от зари до зари. И поставь их должным образом.

— Всё сделаю, Александр Андреич.

— На будки у ворот, — продолжал Баранов, — караульных поставь по два человека. Стоять повахтенно, как им укажешь.

— Слушаюсь, Александр Андреич.

— Пушки зарядить картечью.

— Они заряжены всегда.

— Проверь сам. Да порох не сырой ли. А ты, Сысой Иваныч, — продолжал давать распоряжения Баранов, — пушки же проверь на судах. И ружья тоже. У кого ружье заряжено неделю назад — перезарядить заново.

— Так, Александр Андреич, — кивнул Сысой. — Сегодня и начну проверять.

— Не живут ли туземцы возле крепости? — спросил Баранов.

— Нет, Александр Андреич. После твоего приказа им запрещено селиться не только у крепости, но и на ближних островах, — ответствовал Кусков.

— Их тут много бывает лишь по весне, когда селёдка нерестится, а теперь, ежели кто для мены товара придёт из колошей. Но таких немного, — добавил Слободчиков.

— Всё равно им не надо позволять оставаться в крепости и рядом на ночь. Для чего обходным проверять вокруг крепости все кусты, лес. Далее… — задумался немного Баранов. — Зорю бить вечером в девять, а утром в четыре часа.

— Надо договориться, Александр Андреич, как тревогу подавать при нападении, — сказал Кусков.

— Ежели днём, то бить в колокола и барабаны. Да на мачте тут в верхней крепости красный флаг поднять, дабы всякому видно было… Ну, а ежели нападут ночью, то бить в колокола и барабаны да в трещотки трещать. А жонкам и детям бежать в верхнюю крепость. О том объявить всем, Иван Александрович.

— Будет исполнено, Александр Андреич.

— На промысел партии пока не посылать. Всем оставаться в крепости… Пароль для воротных стражей я сам на каждую ночь давать буду. Собери их сегодня, Иван Александрович. И обходных караульщиков тоже. Поговорю с ними сам ещё. О всех необычных делах и случаях мне сюда докладывать немедля.

— Слушаюсь, Александр Андреич.

Баранов поднялся с кресла и вновь подошёл к окну.

— Ну что же, мы готовы, Котлеан, неблагодарная твоя душа, — произнёс Баранов. — Мы готовы к встрече с тобой…