Детство Понтия Пилата. Трудный вторник - Юрий Вяземский Страница 49

XV. Ты, Луций, помнится, никогда не служил в армии. И хотя всё на свете тебе, мудрейшему человеку, похоже, известно, на всякий случай кратко напомню тебе о воинской иерархии в легионе, потому как иначе может быть непонятно, за что именно состязались друг с другом наши Лелий и Курций.

Германские легионы тогда состояли из десяти центурий. И та когорта, которая стояла справа в первом ряду, называлась Первой когортой легиона, а слева от нее располагалась Вторая когорта и так далее – до Десятой и самой последней в построении.

В каждой когорте тогда насчитывалось шесть центурий: три центурии гастатов, две центурии принципов и одна центурия триариев – самых опытных воинов, которые вводились в бой лишь в ключевые моменты сражения. В боевых условиях гастаты занимали первый ряд, принципы – второй, а триарии, как правило, держались в резерве. Но в лагерном построении в первом ряду стояли принципы и триарии, а гастаты – во втором ряду. И самая правая центурия в когорте считалась первой центурией, за ней шла вторая и так далее до шестой центурии гастатов.

Центурионы первого ряда назывались центурионами первого ранга и командовали не только своими центуриями, но и всей манипулой, то есть своей и стоящей во втором ряду сотней, командир которой именовался центурионом второго ранга и подчинялся центуриону первого ряда в манипуле.

Центурион первой центурии в когорте был главным в когорте и на кратком воинском языке назывался примипилом. Таких примипилов у нас в Германии было десять человек в легионе.

Не уверен, что так происходит повсеместно, но в Германии во времена Августа служебная карьера центуриона начиналась с шестой центурии Десятой когорты, а высшим достижением для центуриона считалось стать командиром первой центурии Первой когорты, потому что такой центурион считался не только примипилом и руководителем когорты, но первым примипилом и самым главным центурионом во всем легионе. Случалось, во время боя ему доверяли весь легионный резерв, состоявший из десяти центурий триариев. А в редких случаях – когда ранили или убивали легата и когда никто из военных трибунов по той или иной причине не был в состоянии взять на себя руководство – в этом случае первый легионный примипил вставал во главе легиона и брал на себя ответственность за его действия.

Система эта, как ты видишь, не очень простая. Но я, поклонник всяческих систем и структур, быстро освоил ее, оказавшись среди ализонских легионов.

XVI. Так вот, милый Сенека, Лелий был примипилом Первой когорты и, стало быть, первым примипилом Восемнадцатого легиона. А Курций был примипилом Второй когорты и, хотя формально никоим образом не был подчинен Лелию, однако в легионной иерархии центурионов занимал место на одну ступеньку ниже, чем его соперник.

Насколько я понял, Курций не был завистлив. Но, во-первых, как я понимаю, всё в Лелии раздражало Курция: от внешнего вида первого примипила до его кровавых зверствований над солдатами.

Во-вторых, как только было принято решение о формировании Восемнадцатого легиона, Курций был отозван с прежнего места службы и, можно сказать, на первых ролях участвовал в наборе и формировании нового германского соединения. Он занимал место первого примипила, когда только что сформированный легион стоял на зимних квартирах в Галлии. Но тут по распоряжению Августа в армию Вара направляются десять опытных центурионов, и этих чужаков уже в Германии, в Старом лагере, ставят на самые почетные места. В нашем случае приказом главнокомандующего Курция переводят из Первой когорты во Вторую, а злобного Лелия ставят на его место… Справедливо? Несправедливо. Обидно? Конечно же, обидно.

В-третьих, еще на заре формирования Восемнадцатого, когда проводились самые первые наборы, Курций свел дружбу с одним из военных трибунов, Цецилием Лаконом. Этот Лакон впоследствии был поставлен надзирать над Первой и Второй когортами. Более того, Цецилий Лакон был близким другом Публия Кальвизия, легата Восемнадцатого легиона и зятя главнокомандующего.

Вот Курций и старался изо всех сил, показывая, что он, Курций, обучает и воспитывает солдат намного лучше и правильнее, чем это делает Лелий. Курций неоднократно докладывал трибуну Лакону о зверствах Лелия, рассчитывая, что Лакон сообщит об этом своему другу легату Кальвизию, а тот донесет тестю своему, главнокомандующему. И может быть, в один прекрасный момент Публий Квинтилий Вар исправит положение, восстановит справедливость и Курция вернет на место первого примипила, а злобного Лелия задвинет куда-нибудь подальше или вовсе выдворит из Восемнадцатого легиона.

Впрочем, старались они явно зря. В отличие от прославленных полководцев – божественного Юлия, Друза или Тиберия – Публий Вар на своих центурионов не обращал ни малейшего внимания и не только первых центурионов когорт, но и трибунов никогда не приглашал на военный совет.

Отмечу также, что, может быть, солдаты Первой когорты и ненавидели Лелия, но я не разу не слышал, чтобы кто-нибудь из них порицал или злословил своего командира. Напротив, бережного и обходительного Курция легионеры часто поругивали: дескать, достал своими нравоучениями и бабскими нежностями; вот, в Первой когорте примипил Лелий даст по морде, и сразу понятно, что делать; такое, представь себе, я подслушал однажды высказывание, и человек десять легионеров стояли и согласно кивали головами.

Но я, похоже, чересчур увлекся воспоминаниями о центурионах и легионерах, забыв об отце и его турме.

XVII. В Испании отцу обещали, что в Германии в худшем случае он получит конный отряд, а в лучшем – станет командиром легионной алы. Для этого, дескать, из других испанских районов командируются на Рейн другие турмы.

Как сразу же выяснилось, обманули беднягу, чтобы отделаться от него и выпроводить из Кордубы. Три кавалерийских испанских отряда, как потом стало известно, действительно были направлены на Рейн, но не в Германию, а в Августу Раурику, откуда вскорости были переброшены в Иллирик. У Вара же в Ализоне не только не было никаких конных испанцев, но вся его конница, как мы с тобой видели, сплошь состояла из галлов и германцев.

Так что когда главнокомандующему доложили о прибытии Марка Пилата и его турмы с тридцатью легковооруженными и двадцатью конюхами, Вар, говорят, обиженно надул губы и тихо изрек: «Мне они не нужны. В Германии на лошадях могут сражаться только германцы. Ну, разве что – некоторые галлы, которые сами недавно были германцами».

«Так что с ними делать?» – последовал вопрос.

«Не знаю. Пошлите обратно», – пожал покатыми плечами Публий Квинтилий.

Тут Галл Тогоний, легат Девятнадцатого, взял слово:

«Зачем отсылать обратно? Дай мне. У меня, как ты знаешь, вовсе нет легионной конницы».

А Вар, который на все предложения мужа своей любовницы сначала всегда отвечал отказом и лишь затем этому отказу придумывал обоснование, Вар еще сильнее обиделся и сказал:

«Ни в коем случае… Кто возьмет этого проклятого испанца?» – И Публий Квинтилий с надеждой посмотрел на двух других легатов.