Елизавета II. Королева мира. Монарх и государственный деятель - Роберт Хардман Страница 49

Одно дело – личные чувства короля. Гораздо большее беспокойство вызывали проявления холодной войны, связанные с преодолением Индией постколониального периода. В начале 1949 года Клемент Эттли писал королю: «Если Индия против своей воли будет вынуждена покинуть Содружество, это поспособствует усилиям России по разделению Юго-Восточной Азии».

Дело было в том, что Неру в любом случае не хотел выводить Индию из состава Содружества. Будучи в душе интернационалистом, он утверждал, что Содружество «позволит нам внести свой вклад в установлении мира во всем мире». Многие в его Партии Конгресса считали иначе, стремясь разорвать все постколониальные связи с Британией. Как отмечает бывший Генеральный секретарь Содружества Камалеш Шарма, эти политики опасались затяжного вмешательства империи.

– Дома тоже не было особой поддержки, – отмечает он, указывая такую фигуру, как будущий премьер-министр Индии Атал Бихари Ваджпаи, который «яростно» выступал против того, чтобы иметь что-либо общее со «старыми доминионами». Так как же можно было разрешить противоречие между превращением страны в республику и сохранением верности Короне?

В апреле 1949 года в Лондоне была, наконец, устроена встреча всех доминионов, как старых, так и новых. Некоторые члены «прежнего Содружества», такие как Австралия и Новая Зеландия, исключительно враждебно относились к любым изменениям, которые, похоже, ослабляли их лояльность к Короне. Новый премьер-министр Южной Африки националист Даниэль Малан, победивший Смэтса на выборах 1948 года, придерживался иной линии. Бывший служитель церкви, говоривший на африкаанс, но отнюдь не сторонник монархии, он остерегался любого усиления роли короля. После долгих и жарких дебатов было, наконец, принято гениальное решение. Чтобы войти в Содружество, страны не обязаны были признавать короля главой государства. Вместо этого им предстояло признать, что он является «символом свободной ассоциации независимых государств-членов и как таковым главой Содружества». Эти два слова – «как таковой» – решено было добавить, чтобы заверить Индию и Южную Африку в отсутствии у короля какой-либо конституционной власти. Включавшая всего четыре абзаца, Лондонская декларация 1949 года незаметно исключила упоминание о Британии из названия того, что отныне именовалось «Содружеством наций».

«От Британской империи к Британскому Содружеству и Содружеству наций, – написал премьер-министр Канады Лестер Пирсон. – От императора к королю и главе Содружества. Это одна из важнейших вех в истории Содружества». Сэр Питер Маршалл, бывший заместитель генерального секретаря Содружества, считает, что принятие Декларации стало одним из самых быстрых и мудрых политических решений новейшей истории. «В ней подчеркивалось, что ничего не изменилось. На самом деле, изменилось почти все».

Неру добился того, к чему стремился, однако ему еще предстояло убедить своих вспыльчивых оппонентов, настроенных против Британии. Он вернулся домой и заверил учредительное собрание Индии, что «у короля совершенно ясно нет никаких функций» (хотя дочери Короля предстояло в последующие годы неоднократно опровергать это утверждение). В одной из самых знаменитых своих речей Неру отозвался о Содружестве как о «новом типе ассоциации с исцеляющим прикосновением». Из всех попыток сформулировать суть Содружества за прошедшие годы – и хороших, и плохих, и невнятных – ни одно определение не передает настолько точно дух тех ранних дней, как «исцеляющее прикосновение», подмеченное в речи Неру.

В конце концов, говорит Камалеш Шарма, именно величие и сила личности Неру, а вовсе не аргументы привели Индию в новое Содружество. Если человек, который семь раз был приговорен к заключению в британской тюрьме и провел там почти девять лет, отстаивал эту идею, неужели она была настолько плоха? Другой бывший генеральный секретарь Содружества сэр Сонни Рэмфэл говорит, что Георг VI также приложил немало усилий.

– Все эмоции и споры были связаны с королем, и все было сделано с немалым мастерством.

Самые ярые приверженцы монархии тоже могли счастливо отправляться по домам. И по сей день дипломаты-ветераны и сотрудники Государственной службы изумляются тому, что серьезный послевоенный кризис удалось предотвратить несколькими тщательно подобранными словами.

В ходе переговоров королю пришлось прекратить рассуждать о своих «королевствах» и «доминионах», используя вместо этого более адекватный термин – «владения». И вот тогда лучшие умы Государственной службы, включая и самого главу Госслужбы, взялись за поиск ответа на злободневный вопрос: как перевести формулировку «глава Содружества» на латинский язык для церемониального использования? Профессор Филип Мерфи повествует о грандиозном и невиданном академическом процессе, проходившем в гостиных Оксбриджа ^[124] и занявшем куда больше времени, чем сама конференция Содружества. Хотя на латыни «глава» будет caput, слово сочли недостаточно «уважительным» термином для обозначения короля. Разумеется, и речи не было об использовании слова rex («король» по-латыни), так как весь смысл состоял в объединении наций, которым не нужен был rex. В конце концов выбрали многозначный термин princeps, который означает и «лидер», и «принц». Итак, король стал именоваться Consortionis Populorum Princeps ^[125].

Как бы ни звучал теперь его титул, Георг VI преуспел в создании уникального, прочного и перспективного объединения стран в неспокойном, измученном войной мире. Семь десятилетий спустя нынешний генеральный секретарь Содружества баронесса Шотландская говорит, что его наследие остается «поистине чудом». Королю, однако, не суждено было прожить достаточно долго, чтобы увидеть дело своих рук. Вскоре после того, как были отложены планы очередного грандиозного турне по владениям, 6 февраля 1952 года новоиспеченный «глава Содружества» скончался во сне в Сандрингеме.