Берберские пираты. История жестоких повелителей Средиземного моря ХV-ХIХ вв. - Стенли Лейн-Пул Страница 49

Этому человеку на тот момент было всего 24 года, но благодаря своим выдающимся личным качествам он уже успел настолько хорошо проявить себя, что ему доверили командование кораблем «Энтерпрайз». Необычайная рассудительность, самоконтроль и проницательность соединялись в нем со стремительностью, бесстрашием и находчивостью, что всегда отличает выдающихся мореплавателей. Одержав победу, благодаря которой его имя навсегда вошло в историю военно-морского флота, он настолько ярко проявил все эти качества, что заслужил глубочайшую признательность за то, чего он достиг, а также за то, чего, несмотря на огромнейшее искушение, он делать не стал.

Взяв на борт груз горючих материалов, «Интрепид» 3 февраля 1804 г. выплыл из Сиракуз в сторону Триполи. Сам этот кеч имел весьма непростую историю, так как поначалу он являлся французской канонерской лодкой, захваченной англичанами в Египте и переданной Триполи. В конце концов ее захватил сам Декейтер во время своей поездки в Константинополь, в ходе которой он вез рабынь в подарок великому визирю. В этом плавании «Интрепид» сопровождал бриг «Сирена», которым командовал лейтенант Чарльз Стюарт, получивший приказ прикрыть отступление и по возможности помочь во время нападения с помощью лодок.

В подобных делах личному комфорту всегда уделяется наименьшее внимание, но, если бы погода не была благоприятной, перенесенные лишения могли бы значительно повлиять на успех всего предприятия. Пять офицеров, отправленных на задание, с огромным трудом разместились в небольшой каюте. Мичманы и лоцман, с одной стороны, и матросы – с другой, были набиты, как селедки, «на платформе, переброшенной через анкерки для пресной воды, поверхность которых они полностью занимали во время сна, причем расстояние, отделявшее их от спардека, было настолько мало, что сидя они задевали его головами». К этим затруднениям добавлялись полное отсутствие места для упражнений на палубе, нападения бесчисленных вредителей, оставленных предшественниками моряков – рабами, и (из-за того что соленое мясо, доставленное на борт, испортилось) отсутствие какой-либо другой еды, помимо галет, и питья, кроме воды.

По окончании шестидневного путешествия моряки увидели город, но из-за сильного ветра подходить к берегу было опасно, а сильный шторм, начавшийся ночью, отогнал корабль американцев далеко на восток, и прежде, чем он утих, они осознали, что находятся в заливе Сидра. В полдень 16-го числа Триполи снова показался на горизонте, и благодаря тому, что на этот раз дул легкий ветерок, установилась приятная погода, а море было спокойным, Декейтер принял решение предпринять ночью атаку. Следуя достигнутой заранее договоренности, днем «Сирена» держалась вне поля зрения, и ее замаскировали таким образом, чтобы усыпить все подозрения о ее истинной сущности. Легкий ветерок позволил кечу изображать сильное желание войти в бухту до наступления ночи, при этом не подходя слишком близко, чтобы не потребовалось ничего, кроме использования «кошек» (в таких случаях за кораблем тащат корзины), которые невозможно было увидеть из города. Команда, за исключением шести или восьми человек за один раз, оставалась внизу, чтобы непривычное количество людей не вызвало лишние вопросы. К тому же люди, находившиеся на палубе, были одеты таким образом, чтобы походить на мальтийцев.

Когда американцы увидели «Филадельфию», у них не осталось сомнений в том, что эта атака будет сопряжена со значительной опасностью, так как она располагалась в миле от входа в бухту и стояла на якоре, развернувшись против ветра, и на ее траверзе находился город. Фок-мачту корабля, отрубленную, когда он стоял на рифе, еще не успели заменить, в то время как грот-мачта и бизань-мачта уже были на месте, а нижние реи располагались на стрингерах. Однако нижний стоячий такелаж был туго натянут, а пушки были погружены и заряжены. «Филадельфия» находилась в досягаемости орудий, установленных в замке, в районе головы мола и Нового форта, а у самого ее борта плавали 3 триполитанских крейсера, а также 20 канонерских лодок и галер. Декейтер понимал, что должен одержать победу над этими военными силами противника с помощью всего лишь нескольких небольших пушек и 70 человек, но на этих людей, уже участвовавших во многих опасных предприятиях, можно было положиться, тем более что теперь их взгляды горели жаждой восстановить честь своей страны.

Когда «Интрепид» медленно подошел к суше, люди, находившиеся на его борту, увидели, как из-за прибоя в западном проливе буквально кипит вода, и поняли, что им придется пройти через северный пролив, изгибавшийся между скалами и отмелями. Было уже почти 10 часов, и кеч, подгоняемый легким восточным ветром, казался скромным торговым судном, прибывшим по делам и груженным чем угодно, только не надеждами целой нации.

Ночь была прекрасна; по небу плыла молодая луна; свет, зажженный на стенах и в башнях города, а также на кораблях, отражался в лениво покачивавшейся возле якорей воде, из-за чего казалось, будто в ней горят тысячи огней. Легкий ветерок бесшумно нес маленькое суденышко мимо рифов и скал, направляя его прямо в бухту. Единственными звуками, раздававшимися в тишине, были скрип рей, жалобный стон мачты, шум воды, ударявшейся о нос корабля, и журчание в небольших водоворотах, образовывавшихся позади. Несколько людей, стоявших на палубе, казались черными силуэтами на фоне белых стен и серого неба, а на корме находились сам Декейтер и лоцман, управлявшие кораблем, медленно подкрадывавшимся к носу фрегата.

Благодаря местной оснастке кеча и внешнему виду лоцмана – сицилийца, напоминавшего триполийца, те, кто охранял «Филадельфию», не заметили ничего подозрительного, когда в ответ на их приветствие им сообщили, что кораблик лишился якорей во время шторма и его капитан хотел бы пристать к военному судну и таким образом переждать ночь. Триполийцы поверили этому, спустили на воду лодку, которая должна была подвезти к «Интрепиду» буксир, в то время как некоторые из членов его команды осторожно, хотя и быстро, продвигались к вант-путенсам фрегата. На обратном пути они встретили вражескую лодку, взяли ее на буксир и подвели к своему судну. Медленно, но решительно на нее погрузились люди, находившиеся на борту, которым пришлось лечь на спину, и «Интрепид» неспешно поплыл в сторону триполийцев. Однако в самый критический момент обман был раскрыт, и с палуб кораблей противника стали раздаваться похожие на волчий вой крики: «Американцы! Американцы!»

Услышав этот крик, встревожились солдаты, находившиеся в крепости и на артиллерийских батареях, а поднявшийся хор голосов разбудил пашу и наполнил радостью сердца пленных американцев, томившихся в тюрьме.

Через мгновение «Интрепид» качнулся на борт, и благодаря быстро протянутым веревкам корабли оказались тесно прижаты друг к другу. Затем раздался приказ Декейтера, и вскоре с помощью выстрела только из одной пушки американцы сумели занять их палубы.

Атака вышла неожиданной и стремительной, и охваченные паникой триполитанские моряки разбежались, подобно загнанным в угол крысам. К тому времени Декейтер уже собрал своих людей в районе кормы, выждал некоторое время, чтобы оценить силы противника, а затем, произнеся пароль «Филадельфия», набросился на морских разбойников. Триполийцы не оказали сопротивления, так как, толпившиеся с подветренной стороны и охваченные безумным страхом, они попадали за борт. Они прыгали с носа судна, вылезали через орудийные порты с помощью фалов и снастей, беспорядочно забираясь в любое обнаруженное ими отверстие, после чего плыли, как могли, подобно водяным крысам, в поисках укрытия, которое они надеялись получить на стоявших неподалеку боевых галерах.