Записки начальника военной разведки - Павел Голицын Страница 48

На первом этапе боевых действий артиллерийская разведка велась пассивно: не было подготовленных разведчиков-артиллеристов, не хватало приборов наблюдения. С получением артиллерийских систем из Советского Союза личный состав на фронте и в учебных центрах получил ускоренную разведподготовку под руководством советских специалистов, что способствовало улучшению артиллерийской разведки. При проведении операции севернее и южнее Харара, севернее и северо-восточнее Дире-Дауа на каждом из указанных направлений развертывалось от 24 до 30 артиллерийских наблюдательных пунктов и постов, а при общем наступлении по освобождению Огадена было развернуто 54 наблюдательных пункта и поста.

К началу февраля 1978 года на Восточном фронте была сформирована батарея звуковой разведки (6 звукоразведывательных постов в батарее). С вводом в строй батареи точность определения координат стреляющих батарей противника значительно повысилась.

В ходе боевых действии на Восточном фронте было несколько попыток использования вертолетов и легких транспортных самолетов в качестве разведчиков-корректировщиков. Однако отсутствие опыта взаимодействия между артиллерией и авиацией, надежной радиосвязи, отсутствие единой кодированной карты и сигналов управления не позволили получить положительных результатов.

Воздушная разведка явилась одним из основных видов, позволившим освещать глубину расположения противника.

Главные усилия воздушной разведки были направлены на вскрытие районов расположения основных группировок сухопутных и танковых войск, резервов противника, огневых позиций артиллерии на направлениях: Харар-Фин; Бабиле-Дела-Медо-Сегаг-Данан;Корэ-Джиджига-Харгейса;Джиджига-Дагабур-Габрпдахар; Араби-Джиджига; Дыре-Дауа-Айша, а также базирования сомалийской авиации и средств ПВО на аэродромах Харгейса, Бурао, Бербера.

До декабря 1977 года воздушная разведка велась самолетами Ф-5 и «Канберра», а для разведки противника в ближайшей тактической глубине без перелета линии фронта использовались самолеты и вертолеты армейской авиации (до 12–15 единиц), что не давало должного эффекта.

В декабре в Эфиопию прибыли советские специалисты-разведчики, летчики-инструкторы, подготовленные кубинские летчики-разведчики и 2 разведывательных самолета МиГ-21, а также комплект оборудования фотолаборатории с советским обслуживающим персоналом. Все это сразу же дало возможность по-новому организовать воздушную разведку.

За три месяца боевых действий было совершено 120 боевых вылетов на воздушную разведку, из них 67 вылетов на воздушное фотографирование. В особо напряженные дни войны летчики-разведчики совершали по 4–6 вылетов. Хорошо помню, как мы вдвоем с генерал-лейтенантом Дольниковым Григорием Устиновичем отрабатывали первую карту с планом вылетов на воздушную разведку, в том числе с намеченными участками для фотографирования. По данным устного опроса экипажей и по результатам дешифрования материалов воздушной разведки всего было вскрыто 136 основных объектов: батарей БМ-3, батарей ПА-15, батарей ЗА-1, минометных батарей — 6, авиации на аэродромах — 1, скоплений войск на железнодорожных станциях — 3, сосредоточений войск и боевой техники в поле — 34, участков оборонительных сооружений — 13, складов боеприпасов — 8, прочих объектов — 14. В числе указанных объектов было обнаружено: танков — 146, орудий — 80, БТР — 83, БМ — 12, зенитных установок — 8, специальных автомобилей — 230, командных пунктов — 3. Всего было выполнено 147 воздушных фотографирований. В ответственные периоды задачи на воздушную разведку ставились руководителем нашей военной делегации, министром обороны, командующим ВВС Эфиопии. При постановке разведывательных задач высокими должностными лицами они выполнялись быстро, результаты разведки докладывались в предельно короткие сроки.

Однако в целом руководство воздушной разведкой осуществлялось плохо. Генеральный штаб, как правило, не ставил задач на воздушную разведку, не требовал выполнения, мероприятий, предусмотренных планами разведки. Штаб ВВС информировал Генеральный штаб о сведениях, добытых воздушной разведкой, нерегулярно, а штаб Восточного фронта — с большими опозданиями. Между разведкой Восточного фронта и воздушной разведкой не было тесного взаимодействия. Наблюдалась тенденция обеспечить разведывательными сведениями в первую очередь свои войска: кубинские летчики стремились решать разведывательные задачи в интересах прежде всего кубинских войск, а эфиопские летчики — в интересах эфиопских войск.

Летчики-разведчики, а также дешифровалыцики испытывали затруднения в обработке результатов воздушной разведки, так как сомалийцы искусно осуществляли маскировку войск и боевой техники, все передвижения частей и подразделений, как правило, осуществлялись в ночное время. Например, зенитные пушки маскировались под деревьями, вписываясь в их кроны, танки подделывались под кусты, окопы выкладывались окружающей растительностью, особенно тщательно маскировались командные пункты, узлы связи, отдельные радиостанции и другие объекты органов управления.

Радиоразведка к началу боевых действий была представлена только центром радиоразведки, расположенным в Аддис-Абебе, во фронтах, дивизиях подразделений радиоразведки не было.

С поступлением радиоразведывательной аппаратуры из Советского Союза в ноябре 1977 года была сформирована рота радиоперехвата и пеленгации, которая была передана Восточному фронту и развернута для работы на позициях в районе Харара.

В январе 1978 года при штабе Восточного фронта был развернут нештатный приемный центр, а в штабах дивизий 1–2 приемных разведывательных поста. К моменту проведения операций по освобождению Огадена в войсках Восточного фронта круглосуточно работало 15–20 разведпостов радиоперехвата и два поста пеленгации.

Радиоразведка велась в благоприятных условиях, так как сомалийцы на всем протяжении боевых действий нарушали радиодисциплину. Почти все команды, распоряжения, указания войскам давались по радио открытым текстом. Открытым текстом докладывались заявки на боеприпасы, горючее, продовольствие, докладывались маршруты возможного отхода, оценка действий противостоящего противника и т. д.

Радиоразведке удавалось вскрывать основные группировки сухопутных и бронетанковых сил противника, действовавших против Восточного фронта, нумерацию войск, проводившиеся перегруппировки.

Радиоразведка определила время и направления отхода войск противника южнее Харара, в районе пер. Марда, отход войск на территорию Сомали по маршрутам: Марда — Джиджига — Харгейса; Бабили — Гахо — Ау-Калаф; Мидаголла — Фик — Данан, а также намеченные рубежи обороны перед сомалийско-эфиопской границей.

Радиоразведка сумела перехватить сообщение по радио о принятом решении сомалийского руководства по выводу войск из Огадена.

Однако, в виду слабой подготовки операторов пеленгаторов, пеленгация работающих радиостанций противника не проводилась, а осуществлялся только радиоперехват.

В штабах дивизий, роте радиоразведки, штабе фронта никто по-настоящему не руководил радиоразведкой, не ставились постам целеустремленные задачи на разведку, не было ответственного лица в штабе фронта за радиоразведку, за обработку полученного материала, его анализ и доклад командованию. Материалы радиоразведки обычно докладывались командованию в виде сообщений, непосредственно принятых из эфира.