Записки русского экстремиста - Игорь Шафаревич Страница 48

Сейчас произошло невероятное предательство. Маленькая частица русской земли — это Приднестровье. Там примерно поровну русских, украинцев, молдаван, есть немножко евреев, немножко немцев. Они считают, что объединение с Молдавией равносильно их вовлечению в Румынию. В каком-то смысле это верно. Потому что Молдавия, за исключением Приднестровья, — это собственно Бессарабия, которая была одна из самых нищих частей в России, нищая часть Румынии. Там очень слабенькая экономика. Почему они так и стремятся присоединить к себе Приднестровье? Потому что они электричеством питаются от Приднестровья, например. И Румыния при всех попытках молдавских националистов присоединиться к Румынии ставила условие, что без Приднестровья Молдавия им не нужна. Вот это условие Румынии было выполнено. Ну и так далее. Мне кажется, что главная опасность заключается в том, что Россия не только пассивно смотрит, но активно способствует тому, что НАТО ее со всех сторон окружает. После этого ей и вступать-то в НАТО не нужно.

В. Как вы оцениваете книгу Солженицына о взаимоотношениях евреев и русских в Российской империи?

О. Мне кажется, что это содержательная книга, в которой много материала, подобранного так, что он не вызывает сомнения. Например, еврейские источники, по которым можно судить о сильно преувеличенных слухах о погромах и так далее. В этом смысле книга мне кажется очень содержательной. Она написана в своеобразном стиле, как бы автор «Архипелага ГУЛАГ» превратился совсем в другого человека. «Архипелаг ГУЛАГ» основан как раз на минимальном количестве источников. Какие могли быть, собственно, источники? Рассказы 200 зэков? Но неким пафосом, собственным чувством передавалось ощущение, которое он воспринял. Здесь автор встал совсем на другую точку зрения. Он как бы подавил в себе автора «Архипелага ГУЛАГ» и на чисто фактологическом материале продемонстрировал некоторые факты. Мне кажется, каждую книгу нужно ценить по тому, какие цели она себе ставит.

В. Случайно ли в Москве в новой архитектуре столь много строений в виде пирамид?

О. Мне кажется, что если бы эти пирамиды мы сами выдумали, то это было бы не так уж страшно. А дело в том, что эти пирамиды во всех городах стоят. И ужас заключается в том, что Москва изменилась так, что от любого города, подчиненного Западу, не отличишь. Скорее она имеет тип колониального города, это стандартные, западного типа строения, перемешанные с какими-то элементами национальной архитектуры, то ли старинными зданиями, то ли храмами, которые иностранный турист может сфотографировать. На меня именно такое впечатление производил, например, Бангкок. В этом смысле, конечно, ужасно, что Москва предпочитает эклектику. Гамсун когда-то писал, что, когда впервые увидел ее, она его поразила, потрясла. Москва этот облик свой полностью потеряла.

В. Прав ли был Сахаров, отказавшись от дальнейших работ по водородной бомбе, поскольку ее мог применить СССР в войне?

О. Я совершенно не знаю никаких фактов о том, что Сахаров отказался работать над водородной бомбой. Я его спрашивал когда-то, осторожно: вот когда вы занимались этим, вас не беспокоило, что может быть очень крайний эффект от этого? Он говорит: нет, мы были уверены, что делаем важное, полезное дело, устанавливаем мировое равновесие. Я других точек зрения его не слышал. Потом он написал трактат с либеральной критикой советского строя, даже не трактат — это была большая статья, опубликованная потом в одной американской газете. И после этого его уволили из этого центра в Арзамасе-16, где он был руководителем по научной части.

В. Запад и США идут к экономическому кризису. Можно ли определить временные границы этого процесса?

О. Мне кажется, что временные границы такие: что он уже начался, год уже как происходит, он довольно медленно идет. Вот авторы в американской критической литературе говорят следующие вещи. Ну, представьте себе пирамиду, для хозяев этой пирамиды важнее всего, чтобы никто не заподозрил, что что-то в ней не в порядке. Значит, они должны продемонстрировать всяческое благополучие своего предприятия. Вот это примерное положение Америки. Ну, может быть, всего Запада, с ней связанного. И поэтому приводится вот такая статистика, что доходы, полученные в сфере обслуживания, входят в доходы населения.

В сферу обслуживания входят игра на бирже, брокерские доходы и так далее. Поэтому доходы, спекуляции на бирже, которые ничего не производят на самом деле, создают впечатление роста экономики. И по статистике за десять лет, кажется, на 30 процентов, что ли, вырос материальный уровень в Америке. Они говорят, давайте считать, что в экономике называется корзиной потребителя, то есть по тому, что нужно людям на самом деле, в смысле еды, жилья и в самом широком смысле для обеспечивания всяких инфраструктур, медицинского обеспечения, образования и так далее. Тогда выходит, что уменьшился уровень. И вот приводят следующий аргумент: представьте себе, что легализована проституция или продажа наркотиков. И доходы от них учитываются в качестве доходов граждан, тогда жизненный уровень в Америке еще в десять раз увеличился бы. Вот они говорят, что примерно такая картина и сейчас происходит. Что, собственно, идет кризис, постепенный спад, который подходит к точке кризиса, но он всячески затушевывается центрами, которые регулируют мировую экономическую жизнь. И есть еще и такая версия, что все эти драматические террористические акты и военные действия в Афганистане — одна из их целей отвлечь внимание от этого кризиса. Потому что кризис в значительной мере есть психологическое явление, люди начинают понимать, что экономика в состоянии кризиса, они пытаются изымать свои средства, а на самом деле средств-то не так и много. И экономика быстро разрушается, как это было в 29-м году.

В. Что будет с Югославией, почему Россия не поддержала сербов?

О. Ну, это примерно потому же, почему и отказалась от Приднестровья. Потому что такова была воля тех, кто диктует с помощью тех или иных рычагов политику государству. Конечно, в Сербии мы потеряли последнего своего самого западного союзника. Это надо сравнить с положением перед Великой Отечественной войной. Ведь тогда Гитлер чувствовал, что не может напасть на Советский Союз, пока в тылу находится неподчиненная Сербия. Сначала он заставил Югославию войти в так называемый Тройственный пакт, то есть подчиниться власти национал-социалистской Германии. Но там произошел переворот.

Тогда ему пришлось для того, чтобы обеспечить себе тыл, начать кампанию в Югославии, потом в Греции, до Крита он докатился. И это почти на два месяца задержало начало войны с Советским Союзом. И не знаю, как бы развивались эти события, если бы эта война началась тогда вот, в конце апреля. И вот положение такое же, страшно похожее, что Запад должен был уничтожить независимую Югославию для того, чтобы развязать себе руки в России.

В. Как вы относитесь к возможной канонизации Ивана IV — Ивана Грозного?

О. Поразительно, мне такая идея никогда бы в голову не пришла. Это надо было к митрополиту Филиппу обратиться за консультацией.

В. Как вы можете оценить президента Путина?

О. Ну, я думаю по делам, я же не дама, которая говорит, что мне нравится его походка.