Повседневная жизнь московских государей в XVII веке - Людмила Черная Страница 48

Помимо библейской тематики царицы и царевны проявили интерес к «ленчафтам» (ландшафтам) — они тоже появились в их комнатах. Царевна Екатерина Алексеевна даже заменила традиционные бархатные покрывала-полавочники полотняными, украшенными ландшафтными изображениями. И, конечно, стены продолжали по-старому украшать «травами», а также могли «мраморить», «аспидить», «черепашить» — имитировать росписью соответствующий природный материал.

Кроме росписей по потолку и стенам царицы и царевны размещали в своих покоях и написанные маслом картины. Кажется, их излюбленными сюжетами были опять же Страсти Христовы. Большинство из восемнадцати полотен, заказанных Натальей Кирилловной, было на эту тему.

Со временем была создана и портретная галерея женских образов. Правда, прижизненные портреты цариц единичны — писали в основном «персоны во успении», то есть посмертные изображения, делавшиеся с натуры. Некоторые искусствоведы считают, что самый известный портрет Натальи Кирилловны, хранящийся в Русском музее и датируемый концом XVII века, написал Михаил Чоглоков.

Портреты царевны Софьи, созданные при ее жизни, а главное — в годы фактического властвования в стране — так недвусмысленно отражали ее стремление утвердиться на троне, что после низвержения правительницы в 1689 году они изымались и уничтожались. Самое яркое ее живописное изображение — «в орле» (в центре российского герба), с короной на голове, со скипетром и державой в руках. На крыльях орла в шести медальонах помещены аллегорические фигуры Благочестие, Девство, Милость, Правосудие, Крепость и Кротость. Имя художника неизвестно, но, скорее всего, это был мастер живописного цеха Оружейной палаты. В 1686 году был написан маслом на холсте парадный портрет Софьи Алексеевны в короне и с державой. Три года спустя для изготовления гравюры по этому портрету думный дворянин Федор Шакловитый вызвал в Москву Леонтия Тарасевича, гравера из Чернигова, прошедшего школу братьев Килианов в Аугсбурге. В центре гравюры был помещен овальный портрет Софьи в окружении аллегорических изображений семи добродетелей. К сожалению, ни одного оригинального оттиска не сохранилось, однако до нас дошла копия, сделанная амстердамским мастером Блотелинком.

Вполне возможно, что подобных живописных и гравированных изображений было значительно больше, так как они пропагандировали «царицу» Софью, достойную полноценной единоличной власти. В 1689 году во время следствия над царевной ее портреты в короне послужили одними из наиболее существенных улик, доказывавших ее посягательство на трон.

«Политическим» портретам царевны Софьи можно противопоставить парадные портреты законных цариц, в частности два портрета Марфы Матвеевны Апраксиной. Они очень нарядны и колоритны, в особенности портрет с веером 1682 года. Второй портрет, с комнатной собачкой на руках, приписывают кисти голландского художника Иоганна Вальтера. Вслед за написанием им портрета Бориса Алексеевича Голицына последовал царский указ от 15 июня 1679 года: «…велено быть в Оружейной палате в живописцах Анбургския земли Ивану Андреевичу сыну Валтырю и писать его государевы верховые живописныя письма». По предположению искусствоведов, портрет с собачкой был создан незадолго до венчания, в декабре 1681-го — феврале 1682 года. Но мы знаем, что больной царь слишком поспешно женился на Марфе Апраксиной, в статусе невесты она прожила во дворце всего три дня, а потому, скорее всего, портрет был написан значительно позднее.

Женщины из царского рода во всём, что касается культуры и искусства, стремились идти в ногу со временем. Они проявили себя в новом театральном деле, только-только зародившемся в России: в организации театров, постановке и даже сочинении пьес. Правда, происходило это уже в начале XVIII столетия. Так, полнородная сестра Петра Великого царевна Наталья Алексеевна создала любительский театр, с 1706 года дававший представления в Преображенском и ее кремлевских палатах, а с 1710-го до самой ее кончины в 1716-м — «в комедиальной храмине», построенной в новой столице. По сведениям мекленбургского посланника Вебера, «театр ее помещался в огромном пустом доме, где был устроен партер и ложи; посещать этот театр был волен всякий. Здесь давались трагедии и комедии, сюжеты которых были заимствованы из Библии или из обыкновенных вседневных приключений. Труппа состояла из десяти русских актеров и актрис самого ординарного качества». Тот же источник сообщает, что сама царевна «написала драму и комедию на русском языке, взяв содержание их частью из Библии, частью же из светских происшествий». Ее авторству приписываются «Комедия о святой Екатерине», «Святая Евдокия», «Хрисанф и Дария», «Цезарь Оттон».

Порой обитательницы дворца имели неожиданные интересы. К примеру, царевна Екатерина Алексеевна страстно увлекалась кладоискательством: заставляла своих «придворных дам» в полночь на кладбище разрывать могилы, вела переписку с одним костромским священником о методах отыскания кладов «по планетным тетрадям», однажды наняла подводы для поездки за 230 верст от Москвы за кладом, якобы зарытым на дворе некоего крестьянина… Все эти подробности стали известны после следствия, проведенного по указу Петра I, так что можно полностью им доверять.

Но, разумеется, у большинства цариц и царевен XVII столетия уровень познаний и круг интересов были типичными для образованных женщин того времени. К сожалению, отсутствие исторических данных не позволяет полностью очертить этот круг. Например, крайне мало известно о книгах, которые читали и имели у себя девицы и женщины из царского семейства. У них был доступ к библиотекам царя и царевичей, но указания на книги, принадлежавшие лично им, встречаются редко. Так, на книге церковно-учительных слов «Златоуст», найденной среди документов Оружейной палаты, имелась надпись: «Государыни царицы хоромная». После смерти Федора Алексеевича к Софье перешли два тома из его собрания — «Вертоград многоцветный» и «Венец веры». Понятно, почему Софья изъявила желание иметь именно эти книги, ведь они были написаны Симеоном Полоцким, обучавшим ее польскому языку и стихосложению. Известно также, что у царицы Марфы Матвеевны было издание Триоди цветной 1680 года. Самая крупная «женская» библиотека была у царевны Натальи Алексеевны, в нее входили произведения как религиозного, так и светского содержания.

Есть еще несколько подобных отрывочных сведений, позволяющих судить о книжных интересах цариц и царевен, по которым, увы, невозможно получить о них полное представление. Можно предполагать, что по бумажной копии с «бегов небесных», изображенных на подволоке Столовой палаты, сделанной Карпом Золотаревым в 1679 году для Петра I, обучался астрономии не только он, но и, скажем, царевна Софья. В распоряжении всех царских детей находились замечательные миниатюры Лицевого летописного свода XVI века (до нас дошли десять томов с шестнадцатью тысячами миниатюр), посвященных всемирной и русской истории с древнейших времен, не говоря уже о многочисленных изготавливаемых в Посольском приказе «потешных» книжках, по которым царевны могли изучать природу и животный мир.

В целом же царицы и царевны начали всё более активно проявлять себя — и не только как заказчицы новейших произведений изобразительного искусства, но и как сочинительницы. Возможно, что кроме Натальи Алексеевны, сочинявшей театральные пьесы, вирши писала ее единокровная сестра Софья. Женщины и девушки — царицы Наталья Кирилловна и Агафья Семеновна, царевны Софья и Наталья Алексеевны уже не только подглядывали из тайников за открытой жизнью мужчин, но и начинали перенимать ее черты. Как констатировали исследователи, женщины петровского времени легче, чем мужчины, и более органично вписались в европейский образ жизни, начали посещать балы и ассамблеи, носить декольтированные платья и парики — словом, превратились из «теремных затворниц» в «политичных дам».