Фридрих Вильгельм I - Вольфганг Фенор Страница 48

Фридрих Вильгельм нахмурился. К чему создавать новое учреждение, если чиновники будут по-старому халатно относиться к своим обязанностям? И он добавил: министр либо советник, опоздавший на час, должен заплатить сто дукатов штрафа. Пропустивший заседание без разрешения короля не получит жалованье в течение шести месяцев, будь он министр или советник. «Мы платим вам за работу!» — злорадно приписал король. Далее: вторники и субботы существуют не для того, чтобы бить баклуши, а чтобы составлять дома декреты на основе решений, принятых в Генеральном управлении. Для переписывания этих бумаг набело и их доставки в распоряжение министров поступают четыре писаря и восемь канцеляристов; одного канцеляриста господин фон Кач получит дополнительно.

Так, с организацией и с должностями все ясно. Теперь — к основной идее. Порядок, бережливость и добросовестность должны стать краеугольными камнями нового правительственного органа. Фридрих Вильгельм продолжил писать: «Всем, что делается напоказ, следует пренебречь отныне и навсегда!» Это означало: все силы чиновники должны отдавать насущным вопросам, то есть работать на благо государства, но не ради личного или ведомственного тщеславия. Коль скоро почтенные господа станут вести себя именно так, «дел у них будет предостаточно. И желания поразвлечься тяжбами друг против друга у них не возникнет». Немного подумав, король ухмыльнулся и добавил: «Ах да, бедненькие юристы! При новых порядках они будут нужны так же, как пятое колесо в телеге».

Отлично! Вот это они поймут. Еще глоток пива — и едем дальше. Для каждого ведомства, писал король, устанавливается годовой бюджет. Важная роль будет отводиться его соблюдению. Четыре раза в год, через тридцать дней по окончании каждого квартала, все статьи будут проверяться министрами департаментов, вице-президентом фон Качем и Главной счетной палатой, а затем подаваться на высочайшее утверждение. Скрыть убытки не удастся: все данные должны быть представлены верно и надлежащим образом. «Мы не желаем иметь при себе подхалимов, уверяющих Нас, что дела в стране идут отлично! Не следует от Нас ничего утаивать или являться к Нам с неправдой. Мы — господин страны и король и вольны делать все, что пожелаем».

Достаточно. Господа советники и министры должны усвоить твердо: в его стране параллельное правительство невозможно. Теперь самое главное: задачей Генерального управления должна, безусловно, стать политика меркантилизма, то есть необходимо задействовать все экономические силы страны для усиления государственной власти. На практике это означало: 1) поддержку со стороны государства внешней торговли для сохранения активного торгового баланса; 2) поощрение государством процесса индустриализации (то есть мануфактурного производства); 3) инициативы государства по расширению торговли и развитию транспорта в Пруссии.

Фридрих Вильгельм бегло просмотрел написанное. Все же недостаточно ясно: отсутствуют детали! И король пишет дальше: деньги, этот «нерв вещей» национальной экономики, непременно должны оставаться в стране. Поэтому следует привлекать как можно больше иностранных денег. Вывозить за границу сырье, а потом ввозить оттуда за безумные деньги сделанные из того же сырья товары — вот глупость! Просто преступление! Тот, кто будет вывозить, например, необработанную прусскую шерсть, должен подвергаться огромному штрафу. Никакой шерсти — только готовое сукно! А постоянные указания на то, что всю шерсть обработать в собственной стране невозможно, — пустая болтовня. Господам министрам следует позаботиться о том, чтобы в Пруссию приехало как можно больше иностранных суконщиков. Он, Фридрих Вильгельм, оплатит их переселение и на свои деньги купит им ткацкие станки. Речь идет об экономической независимости государства. Только так Пруссия и сможет двигаться вперед. И вообще, при оценке каждого нового проекта впредь следует задаваться вопросами: а) «сколько это стоит?» и б) «что это даст?» Только на то, что сулит верную прибыль, и следует обращать внимание. Все остальное избыточно и вредно; все остальное — блажь.

Ну, теперь-то сказано все, до точки. И все же король добавляет, еще раз напоминая о буковой палке: «Всем верным и послушным слугам своим Мы обещаем Нашу милость. Те же, кто не будет в точности исполнять „Инструкцию“, но попробует работать по-старому, могут быть уверены, что они не смогут рассчитывать на Нашу благосклонность. За свое упрямство они будут наказаны по-русски». Король ухмыльнулся. Как царь Петр обращается со своими приближенными, знают все. Вот пускай эти господа и задумаются.

Король встал, выпрямился, потянулся. Пространная «Инструкция» наконец написана и лежит перед ним на столе. Он позвал адъютанта и распорядился приготовиться к отъезду назавтра. Через два дня, в сочельник, он должен быть с семьей в Потсдаме. А после праздников надо будет вместе с секретарем Тулемайером уехать из Берлина. Король собирался продиктовать ему «Инструкцию», так же, как и написал ее, — в один присест.

До 21 января 1723 г. содержание «Инструкции» держалось в секрете. Утром следующего дня министры и советники собрались в берлинском дворце. В присутствии короля «Инструкцию» вслух прочитал министр Ильген (он отвечал за иностранные дела, и его ведомство не входило в Генеральное управление). Затем король, а вслед за ним и вновь назначенные министры перешли в зал для аудиенций. Там все должны были поклясться королю в том, что они будут «служить на пользу Его Величества, заботиться о Его доходах и о благе Его подданных настолько, насколько позволяют человеческие возможности, и будут предотвращать все, способное этому повредить».

Затем Генеральное управление сразу же приступило к работе в отведенном для этого зале. (В нем оно работало в течение тридцати шести лет, до самой смерти Фридриха Великого.) Король-солдат присутствовал на собрании собственной персоной. Чтобы его дух и воля присутствовали здесь всегда, он распорядился повесить в зале свой портрет в полный рост. На портрете король указывал маршальским жезлом на статую Справедливости с весами в руках. Одну из чаш весов украшала надпись «Военная касса». Другую — «Королевская касса».

Новая правительственная структура Пруссии была создана. Генеральное управление взяло власть в свои руки. Политика централизма одерживала все новые победы. Маленькая, отсталая Пруссия, население которой в 1723 г. едва ли составляло два миллиона человек, в течение двух веков стала одним из сильнейших государств мира. И одной из важнейших причин тому явилась, несомненно, та самая «Инструкция», написанная королем-солдатом 20 декабря 1722 г. В мгновение ока она превратила страну в современное европейское государство. И более того: триумф капитала, особенно в Англии, Голландии, Северной Америке, вел лишь к обогащению господствующих слоев населения, способствуя в конечном счете развитию империализма и колониализма. В то время как «государственный социализм» Фридриха Вильгельма I создавал все условия для превращения Пруссии (а затем и Германии) через двести лет в безупречно организованное, главное «социальное государство» в мире.

Конечно, в 1723 г. речь об этом еще не шла. Освобождение аграрной Пруссии от пут Средневековья начиналось с великих трудностей. Королевская воля, изложенная в форме «Инструкции», погоды еще не делала. Со скрипом работал даже центральный аппарат. Провинциальные палаты, управляющие доменами и заботящиеся о сельскохозяйственных интересах, продолжали отстаивать практику свободной торговли. Помещики хотели по-прежнему продавать за границу хлеб, скот, лес. Напротив, государственные ведомства, отвечавшие за развитие городов и гарнизонов, поощряли рост промыслов и мануфактур, с помощью таможенных и торговых пошлин проводили политику меркантилизма, действуя против вывоза зерна или шерсти. Интересы государства требовали экспорта готовой продукции, от сукна до штыков и украшений, производство которых умножало рабочие места и увеличивало оборот средств и товаров. Но это вело к конкуренции, а не к тяжбам. И прусская экономика выполняла требования Генерального управления, как прусская армия — приказы своего короля.