КГБ и тайна смерти Кеннеди - Олег Нечипоренко Страница 48

По дороге, поговорив о том о сем, собеседник обратился к Освальду: «Слушай, Ли, я должен сообщить тебе кое-что… Твои друзья-латинос из Нового Орлеана, о которых ты нас информировал, затеяли одну заварушку, которая может иметь серьезные последствия, причем не только национального, но и международного масштаба. Но мы все контролируем и такого не допустим.

Так вот, по нашим данным, они намерены обратиться к тебе с просьбой, которая может показаться тебе необычной… Они знают, как и мы, что у тебя есть незарегистрированная винтовка, и решили позаимствовать ее для своих нужд. Ждать их появления здесь нужно не сегодня завтра.

Нам бы хотелось, чтобы ты не отказывал им… Для вида поломайся, если начнут нажимать, сдайся и выполни их просьбу. В тот день, когда это произойдет, мы сами перехватим тебя после работы и обсудим дальнейшие действия… Следуй нашим рекомендациям и ничего не опасайся, повторяю, все под контролем… Ну пока, до встречи…».

На следующий день, 20 ноября, возвращающегося после работы домой Освальда уже поджидали «друзья-латинос из Нового Орлеана» и предложили отпраздновать «случайную» встречу в ближайшем баре. Там они доверительно сообщили ему, что у них неожиданно возникло срочное дельце в Далласе — они хотят кое-кого припугнуть, но оказались в затруднительном положении: у них нет с собой ничего серьезного. Они слышали, что у него есть «винтарь», так не мог бы он дать его на время, буквально на пару дней. Освальд, выполняя полученные инструкции, начал отказываться, но после заверений, что «винтарь» необходим лишь для демонстрации и не будет использован, неохотно согласился. По предложению «друзей» договорились, что он принесет винтовку на работу и спрячет в условленном месте, а они сами заберут ее оттуда, чтобы обезопасить Леона и не передавать оружие при свидетелях.

21 ноября Освальд под предлогом, что должен забрать карниз для занавесок, в неурочный день посетил дом Р. Пэйн, где жила его семья и в гараже хранилась завернутая в одеяло винтовка итальянского производства манлихер-каркано.

22 ноября, переночевав с семьей, он привез самодельный бумажный мешок с «карнизом для занавесок» и, как было условлено, спрятал его под коробками с книгами на шестом этаже склада учебников. От сослуживцев он узнал, что недалеко от их здания будет проезжать президент, но отнесся к новости равнодушно. Сутра он занимался оформлением заказов на учебники, бродил по этажам, затем на втором этаже достал из автомата кока-колу и направился в комнату отдыха.

Когда неожиданно перед ним возникли бледные лица его начальника и полицейского, а в живот уперся ствол револьвера, Освальд понял, что произошло нечто чрезвычайное, но был спокоен, поскольку никак не связывал это со своими недавними встречами. Тем более что полицейский и начальник, обменявшись короткими фразами, оставили его в покое и стремглав бросились вверх по лестнице.

Только выйдя на улицу, где царила суматоха, и узнав, что ранен президент, а стреляли с шестого этажа их здания, он понял — его подставили, и основательно. Освальд стал лихорадочно соображать, что делать. «Скорее домой, переодеться и куда-нибудь скрыться, посмотреть, как будут развиваться события, а потом решать… Быстрее… Автобус… Такси… Бегом… Другая рубашка… Куртка… Револьвер?.. Да, надо взять, они могут начать охоту… Кто еще из них в Далласе и знает меня?.. Так, быстрее… Они могут добраться и сюда… Куда идти?.. В малолюдный район… Что делать?.. Что делать?..»

В миле от дома, на тихой улице жилого района Оук-Клиф его нагнала полицейская патрульная машина. За рулем находился офицер, он притормозил рядом с Освальдом и показал жестом, чтобы тот остановился. Освальд нагнулся и спросил в открытое с правой стороны окно, в чем дело. Патрульный ответил, что у него есть вопросы, и вышел из машины. Он обходил ее слева, приближаясь к Освальду и внимательно глядя на него. Рука полицейского легла на кобуру пистолета.

«Кто он?.. Один из них?.. Нужно опередить…».

Спусковой крючок податливо уступал нажиму пальца.

«Раз, два, три… Упал!.. Четыре… Хватит… Бежать…».

В темном зале кинотеатра несколько человек, что-то мелькает на экране.

«Что дальше?.. Что будет?.. Нужно успокоиться и подумать…».

Вспыхнул свет в зале, из-за экрана появились полицейские, кто-то в гражданской одежде указал на него: «Вот он!»

«Ближе… Ближе… Сейчас схватят… Опять стрелять?..

Спуск… Щелчок… Осечка!..

Удар в голову… второй… Выламывают руки… Закрылись наручники…». И вслух: «Теперь все кончено!» Длинный коридор, много людей, яркий свет софитов, фотовспышки, частокол микрофонов…

«Подонки… Подождите, скоро я назову всех, кто подставил меня… А пока надо сказать всем: я только козел отпущения!»

Этот текст — не сценарий художественного фильма, хотя вполне мог бы им быть. Это версия того, что могло происходить в последние дни жизни Ли Харви Освальда.

Вариаций на эту тему, наверное, не меньше, чем теорий, гипотез и версий, связанных с покушением в Далласе. Все они базируются на одних и тех же фактах, интерпретация которых напрямую зависит от пристрастий авторов этих теорий. Но на сегодняшний день ни один официальный или неофициальный исследователь не может дать однозначного ответа на вопрос, был ли участником заговора Ли Харви Освальд, во всеуслышание заявивший: «Я только козел отпущения!» В настоящей главе тоже делается попытка разобраться во всех известных обстоятельствах и высказаться на данную тему, как и ранее, с позиций modus operandi, то есть с технологической стороны конспиративной деятельности.

И вновь, чтобы ясно представлять, о чем идет речь, придется начать с определения понятия. Козел отпущения — библейское выражение и, значит, уходит корнями в далекое прошлое человеческой цивилизации ^[2].

На английский язык «козел отпущения» переводится как patsy или scapegoat. Именно второе слово, более жаргонное, употребил Освальд. А толкование этих слов практически совпадает и в русском, и в английском: козел отпущения — тот, на кого постоянно сваливают чужую вину, ответственность за чужие проступки; patsy — человек, на которого возлагается вина за какое-то преступление, главным образом теми, кто его совершил.

В универсальном языке спецслужб понятию «козел отпущения» соответствует «отвлекающее мероприятие». Это очень важный и, пожалуй, обязательный элемент в практике спецслужб. В сценариях конкретных операций подготовке и осуществлению отвлекающего мероприятия подчас уделяется больше внимания и на него выделяется больше средств, чем на все остальное. При всем разнообразии отвлекающих мероприятий их можно подразделить на два вида. Первый — перенос ответственности за уже содеянное или «увод» в сторону от готовящихся акций. Второй вид чаще всего применяется в военной сфере. Не удержусь от очень наглядного примера из истории Второй мировой войны, описанного Кеном Фоллеттом в книге «Игольное ушко»: «В начале 1944 года германская разведка стала получать сведения о существовании огромной армии на юго-востоке Англии. Самолеты-разведчики фотографировали казармы, аэродромы и скопление кораблей противника в заливе Уош… Отмечались всплески активной радиосвязи, части и подразделения обменивались сигналами. Донесения немецких агентов в Британии подтверждали все эти данные.