Царь Соломон - Петр Люкимсон Страница 48

К мнению, что речь и в самом деле идет об аутентичной молитве Соломона, склоняются и многие ученые. Вместе с тем скептицизм некоторых из них по отношению к тексту Библии так велик, что при этом они начинают выдвигать иные, непонятно на чем основанные версии. К примеру, версию, что молитву и в самом деле произнес Соломон, но вот ее текст написал кто-то из его придворных, некий оставшийся неизвестным древний «спичрайтер». Понятно, что эта версия возникла с целью подкрепить также непонятно на чем основанное мнение, что «реальный», «исторический» Соломон якобы не обладал талантами поэта и оратора, а потому, дескать, и не мог быть создателем ни «Песни песней», ни «Екклесиаста», ни «Притчей». Авторы подобных версий порой не понимают, насколько смешно выглядит их попытка уподобить жившего три тысячи лет назад царя современным политикам, имидж которых сформирован политтехнологами, а речи зачастую составляются профессиональными спичрайтерами.

Вне сомнения, молитва царя Соломона в Храме может восприниматься и как его торжественная речь перед народом. Так же как не вызывает сомнений, что молитва эта чрезвычайно важна для понимания ряда базовых истин иудаизма и его взгляда на роль Иерусалимского храма в жизни как еврейского народа, так и всего человечества.

Наконец, эта молитва, без сомнения, отражает краеугольные камни мировоззрения и мироощущения самого героя этой книги. А потому, какой бы длинной она ни была, нам придется вникнуть в ее содержание.

***

«Тогда сказал Соломон: Господь сказал, что Он благоволит обитать во мгле; я построил храм в жилище Тебе, место, чтобы пребывать Тебе во веки. И обратился царь лицем своим, и благословил все собрание Израильтян; все собрание Израильтян стояло…» (3 Цар. 8:12–14).

Уже здесь мы сталкиваемся с серьезной ошибкой всех существующих переводов Библии. Фраза, которая переводится как «сказал, что Он благоволит обитать во мгле…», на иврите звучит «амар лешахен бэ-арафель». Но «лешахен» — означает не «обитать», а «присутствовать»; а «арафель» — это ни в коем случае не «тьма» (или, как это значится в других переводах, «мгла»), а «густой туман», «облачная субстанция», через которую невозможно что-либо увидеть. Таким образом, слово «арафель» используется в данном случае как символ сокрытия, невозможности передать понятие «Бог» в виде какого-либо четкого, зримого образа.

Дальше Соломон не просто напоминает народу «краткую историю строительства Храма», но и декларирует мысль, что, будучи построенным на том самом месте, которое указал Всевышний Давиду, Храм является материальным доказательством того, что Бог никогда не нарушает данного Им слова. Он обещал израильтянам при выходе из Египта указать то единственное место в Земле обетованной, где должны приноситься жертвы и должен быть навечно установлен Ковчег Завета — и Он выполнил это обещание. Отказав Давиду в праве построить Храм, одновременно Бог пообещал ему, что это сделает его сын — и вот это обещание тоже исполнено. И уже после такого признания Соломон осмеливается напомнить Творцу о Его обещании вечно хранить еврейский народ и основанную Давидом династию:

«И сказал: благословен Господь, Бог Израилев, Который, что сказал устами Своими Давиду, отцу моему, исполнил ныне рукой Своею. Он говорил: „с того дня, как вывел Я народ Мой из земли Египетской, Я не избрал города ни в одном из колен Израилевых для построения дома, в котором пребывало бы имя Мое, и не избрал человека, который был бы правителем народа Моего, Израиля. Но избрал Иерусалим, чтобы там пребывало имя Мое, избрал Давида, чтобы он был над народом Моим, Израилем“. И было на сердце у Давида, отца моего, построить дом имени Господа, Бога Израилева. Но Господь сказал Давиду, отцу моему: „у тебя есть на сердце построить храм имени Моему; хорошо, что это на сердце у тебя. Однако не ты построишь храм, а сын твой, который произойдет из чресл твоих, — он построит храм имени Моему“. И исполнил Господь слово Свое, которое изрек: я вступил на место Давида, отца моего, и воссел на престоле Израилевом, как сказал Господь, и построил дом имени Господа, Бога Израилева. И я поставил там ковчег, в котором завет Господа, заключенный Им с сынами Израилевыми. И стал Соломон у жертвенника Господня впереди всего собрания Израильтян, и воздвиг руки свои… <…> И сказал: Господи, Боже Израилев! Нет Бога, подобного Тебе, ни на небе, ни на земле. Ты хранишь завет и милость к рабам Твоим, ходящим пред Тобою всем сердцем своим. Ты исполнил рабу Твоему Давиду, отцу моему, то, что Ты говорил ему; что изрек Ты устами Твоими, то в день сей исполнил рукою Твоею. И ныне, Господи, Боже Израилев! исполни рабу Твоему, Давиду, отцу моему, то, что Ты сказал ему, говоря: „не прекратится у тебя муж, сидящий пред лицом Моим на престоле Израилевом, если только сыновья твои будут наблюдать за путями своими, ходя по закону Моему, как ты ходил предо Мною“…» (2 Пар. 6: 4–17).

Вслед за этим Соломон спешит подчеркнуть, что прекрасно понимает, что когда он говорит о храме как о «доме Господа», то эти слова ни в коем случае нельзя понимать буквально — ведь это Бог, согласно концепции иудаизма, вмещает в себя Вселенную, а отнюдь не Вселенная — Его. Понятно, что с точки зрения еврейской религии Бог может услышать каждого человека из любой точки планеты. Да что там планеты — из любой точки мироздания! И все же, напоминает Соломон, место, где стоит Храм, — не обычное место. Оно связано с Сотворением мира, с праотцами еврейского народа Авраамом, Исааком и Иаковом; с заключенным с ними заветом. Оно избрано для Храма самим Творцом, и потому молитва, произнесенная из Храма, обладает особой силой. Сама сакральность места и приход в Храм человека усиливают любую молитву подобно тому, как, скажем, закрепленный в определенном месте сцены микрофон, если к нему подойти, многократно усилит и разнесет по всему залу даже произнесенные шепотом слова:

«Поистине, Богу ли жить с человеками на земле? Если небо и небеса небес не вмещают Тебя, тем менее храм, который построил я. Но призри на молитву раба Твоего и на прошение его, Господи Боже мой! услышь воззвание и молитву, которою раб Твой молится пред Тобою. Да будут очи Твои отверсты на храм сей днем и ночью, на место, где Ты обещал положить имя Твое, чтобы слышать молитву, которою раб Твой будет молиться на месте сем» (2 Пар. 6:18–20).

И далее Соломон просит Бога уже не от своего имени, а от имени всего еврейского народа, проявляя себя в этот момент подлинным лидером нации, для которого заботы и судьбы его подданных в целом куда важнее личного благополучия. Сам Храм предстает из этих слов Святилищем, предназначенным как для индивидуальной, так и для общественной молитвы Всевышнему:

«…Услышь моление раба Твоего и народа Твоего Израиля, какими они будут молиться на месте сем; услышь с места обитания Твоего, с небес; услышь и помилуй! Когда кто согрешит против ближнего своего, и потребуют от него клятвы, чтобы он поклялся, и будет совершаться клятва пред жертвенником Твоим в храме сем, тогда Ты услышь с неба, соверши суд над рабами Твоими, воздай виновному, возложив поступок его на голову его, и оправдай правого, воздав ему по правде его. Когда поражен будет народ Твой Израиль неприятелем за то, что согрешил пред Тобою, и они обратятся к Тебе, и исповедают имя Твое, и будут просить и молиться пред Тобою в храме сем; тогда Ты услышь с неба, и прости грех народа Твоего Израиля, и возврати их в землю, которую Ты дал им и отцам их. Когда заключится небо и не будет дождя за то, что они согрешили пред Тобою, и будут молиться на месте сем, и исповедают имя Твое, и обратятся от греха своего, потому что Ты смирил их, тогда Ты услышь с неба и прости грех рабов Твоих и народа Твоего Израиля, указав им добрый путь, по которому идти им, и пошли дождь на землю Твою, которую Ты дал народу Твоему в наследие. Голод ли будет на земле, будет ли язва моровая, будет ли ветер палящий или ржа, саранча или червь, будут ли теснить его неприятели на земле владений его, будет ли какое бедствие, какая болезнь, всякую молитву, всякое прошение, какое будет от какого-либо человека или от всего народа Твоего Израиля, когда они почувствуют каждый бедствие свое и горе свое и прострут руки свои к храму сему, Ты услышь с неба — места обитания Твоего, и прости, и воздай каждому по всем путям его, как Ты знаешь сердце его, — ибо Ты один знаешь сердце сынов человеческих, — чтобы они боялись Тебя и ходили путями Твоими во все дни, доколе живут на земле, которую Ты дал отцам нашим» (2 Пар. 6:21–31).