Арабо-израильские войны. 1956, 1967 - Шабтай Тевет Страница 48

* * *

Вчера и позавчера, одновременно с 27-й бронетанковой бригадой, овладевшей северным направлением, 7-я бронетанковая бригада завершила обеспечение взятия под контроль над направлением Ку-сейма — Джебель-Либни — Исмаилия. Захват этого центрального маршрута наступления положил конец робким попыткам египетского генштаба противопоставить нашей армии свое главное тактическое соединение — 1-ю бронетанковую бригадную группу.

Эта бригадная группа являлась наиболее мощной и боеспособной частью сил противника на Синае. Она представляла собой независимое тактическое соединение, обеспеченное всем необходимым для ведения автономных боевых действий, и независимое от баз внутри самого Египта. В группе имелось достаточное количество топлива и боеприпасов для того, чтобы снабдить им передовой эшелон, а на Синайской базе Бир-Руд-Салим хранился значительный запас горючего, снарядов и патронов, которого вполне хватило бы для всего соединения.

Пленный египетский офицер-танкист сообщил нам, что 31 октября командир бригады получил приказ от генштаба немедленно выступать на помощь защитникам Ум-Катефа, а также отрядить бронетанковую часть для атаки на наших парашютистов на перевале Митла. Подразделения бригады начали выдвижение в соответствии с полученными указаниями, но из-за постоянных налетов израильских ВВС у противника возникли трудности с выполнением задания. Командир запросил помощь с воздуха, но, когда ему стало ясно, что ждать ее не приходится, он, даже не попытавшись вступить в боевое соприкосновение с нашими войсками, решил вернуться в Египет.

Единственный боевой контакт между нашими силами и бригадной группой египтян с момента начала ее отступления имел место два дня тому назад, 1 ноября в 06.00. Когда наши бронетанковые батальонные тактические группы достигли предместий Бир-Руд-Салима — в сорока километрах к западу от Джебель-Либни, — они были встречены огнем арьергарда отступавшей египетской бригады. Наши танкисты ответили и прямыми попаданиями подбили три вражеских Т-34. Египетская мотопехота повыпрыгивала из своих машин и рассеялась в дюнах, а остальные бронетанковые силы с большой поспешностью устремились на запад. Через полчаса, в 06.30, наши военнослужащие вошли на территорию танковой базы противника Бир-Руд-Салим, где обнаружили немало раненых, а также и совершенно здоровых египетских офицеров и рядовых, которые по каким-то причинам не стали спасаться бегством.

Наша батальонная группа отправилась в погоню за противником. Покрыв несколько километров в западном направлении, израильтяне натолкнулись на мощный заградительный огонь артиллерии и танковых орудий. Артиллерийская дуэль продолжалась примерно в течение часа. Преследовать неприятеля далее наши танкисты не смогли, поскольку у них заканчивалось горючее. Кроме того, две машины были подбиты и не подлежали восстановлению. Пришлось возвращаться в Бир-Руд-Салим, чтобы оказать помощь раненым и заправить баки горючим. (В топливохранилищах египетского лагеря израильтяне обнаружили большие запасы горючего для танков.) К тому времени стало темнеть, а преследовать египетскую бронетехнику ночью не имело смысла.

Погоня возобновилась с рассветом 2 ноября. На протяжении всего дня преследователям на дороге попался всего один вражеский танк, который был тут же уничтожен. Лагерь в Бир-Гафгафе израильтяне нашли пустым; та же картина наблюдалась и сразу к западу от него. Вдоль дороги всюду валялась брошенная техника и вооружение — грузовики, зенитные установки — и личное солдатское снаряжение. Колонна миновала несколько групп превратившихся в беглецов египетских солдат, но своего главного врага, 1-ю бронетанковую бригадную группу, обнаружить не могла. Только в 16.00, когда наши достигли населенного пункта Катиб-эль-Сабха (километрах в пятидесяти к востоку от Суэцкого канала), им наконец удалось настигнуть хвост египетской колонны — взвод танков Т-34, вкопанных в землю по башни по сторонам дороги. Поскольку противник вкопал свои машины очень глубоко, обзор у него оказался довольно ограниченным, и нашим джипам разведки удалось подобраться на расстояние меньше 300 м, оставшись при этом незамеченными. Военнослужащий из экипажа одного джипа достал базуку и начал наводить оружие на цель, но другой танк повернул башню орудием в направлении джипа. Казалось, шансов у разведчиков нет, но тут, точь-в-точь как в сказке, к ним пришла своевременная помощь в виде одного из «Шерманов», экипаж которого вовремя среагировал на происходящее и вогнал снаряд во вражеский танк. Разведчики подбили другой. Танкисты выскочили из двух подбитых машин и бросились наутек. То же проделал и экипаж третьего танка, который поврежден не был, и машина досталась нам целехонькой.

Данный эпизод оказался последней встречей израильтян с египетскими бронетанковыми формированиями, поскольку начало темнеть и погоня прекратилась. Когда же наши разведчики достигли «заповедной зоны» — оказались в десяти милях (16 км) от Суэца — 1-я бронетанковая бригадная тактическая группа противника находилась уже на другой стороне канала. Наш бронетанковый батальон недосчитался одного военнослужащего убитым и десяти ранеными, а также лишился одного танка и одной полугусеничной бронемашины. Но большую часть этих потерь он понес во время штурма Ум-Шихана, а не в ходе преследования египетской бронетехники. Бригада противника оставила на поле тридцать Т-34 (восемь записал себе на счет бронетанковый батальон, а остальные — ВВС), пять самоходок СУ-100 и около сорока бронетранспортеров, большинство из которых были выведены из строя нашей авиацией.

Когда пришли официальные данные об ущербе, нанесенном вражеской бронетехнике, я увидел разочарование наших людей. Пропасть между по-юношески задорными горячими сводками с полей сражений и сдержанными официальными отчетами всегда велика. Характерный тому пример — сообщение об атаке на колонну египетской 1-й бригады около Бир-Гафгафы 31 октября. После операции лейтенант Ц.К. написал в рапорте:

«Внезапно на центральном направлении мы обнаружили колонну танков и прочей техники. События развивались быстро. Грузовики и танки противника вспыхивали один за другим. Поначалу все напоминало учебные атаки на наземные цели, но когда вокруг стали рваться снаряды и свистеть пули, дела приняли более серьезный оборот. Ветровые стекла у машин капитана Г. и лейтенанта П. были забрызганы горючим, и они спикировали на цель вслепую; остальные тоже постарались не отстать…

Г. и я атаковали скопление танков. Внезапно я увидел, как совсем рядом рвутся снаряды 40-мм зениток. В мгновение я определил местоположение орудия, которое стреляло по нам, и повел машину на него. Расчет попытался направить ствол на меня, но, увидев, что запаздывает, зенитчики бросились на землю и поползли в разные стороны. Им хватило короткой очереди из браунинга калибра 12,7 мм. Другая очередь чуть не привела к катастрофе. Я обстрелял грузовик с боеприпасами, который взорвался. Ударной волной мою машину подбросило, и она чуть не столкнулась с другим самолетом. Все мы, кроме одного, расстреляли боезапасы и повернули домой, а лейтенант С. остался, чтобы опустошить зарядные коробки.»

К рапорту прилагался постскриптум, написанный рукой командира эскадрильи: «Должен заметить, что, несмотря на захватывающее описание, потери противника, о которых говорится в первом абзаце, составили два танка и два грузовика».