Повседневная жизнь первых российских ракетчиков и космонавтов - Эдуард Буйновский Страница 48

Пришло время, когда сил моих уже не стало и я сказал: хватит, отпустите меня! Что врачи с радостью, без капли сожаления и сделали.

А мои товарищи по отряду упорно продолжали готовиться к будущим космическим полетам. Ближайшая задача: закончить двухгодичный курс обучения, завершить все виды медицинских исследований и в январе 1965 года успешно сдать экзамен на право перехода из слушателей-космонавтов на следующую ступень — космонавт ВВС. Но это уже без меня.

По-разному сложилась дальнейшая судьба моих бывших однополчан! После успешной сдачи экзаменов все летчики и инженеры отряда были распределены по существующим на тот период и перспективным космическим пилотируемым программам. Вообще-то наш набор был рассчитан на участие в длительных орбитальных полетах с решением в основном прикладных военных задач. Кстати, когда я боролся за право остаться в отряде и последнее слово было за главным терапевтом армии генералом Молчановым, то его вердикт был следующий: вот если бы вы готовились к кратковременным полетам, я бы вас допустил, но вас же брали для подготовки к длительным экспедициям. Господи! Ни он, ни я и слыхом не слыхивали, что меня могло ждать впереди: одноразовый суточный полет или длительная экспедиция. Опять же, кстати, на приеме у этого главного врача нас было двое — я и Володя Комаров. Володю он пропустил. Лучше бы он этого не делал!

Практически каждый из моих уже бывших коллег жарко дышал (и не единожды!) в затылок впереди стоящего, был запасным, или, как тогда говорили — дублером.

Дублер! Мне думается, что многие из космонавтов, летавших и особенно не летавших, вздрагивают, услышав это слово. Запасной, помощник, сменщик, ведомый, дублер — категория людей, имеющаяся практически во всех сферах нашей деятельности. Естественно, и в пилотируемом космосе. Но только здесь дублер уже почти как профессия. А как ее можно еще называть, если, например, в послужном списке Бориса Волынова за девять лет до его первого космического полета имеется 17 записей типа «проходил подготовку…», «был 3-м дублером…», «был 2-м дублером…», «готовился в качестве командира основного экипажа…». При этом были случаи, когда полет Волынова отменялся буквально за несколько дней до старта. А начать надо с того, что Борис входил еще в знаменитую «шестерку», один из которой сделал первый шаг в космос. А ведь каждая из 17 строчек — это часть жизни, трата физических, моральных и духовных сил. Каждый раз Борис говорил себе: «Ну, все! Следующий полет мой». И так все девять лет! Борис Волынов — «дублер-рекордсмен» первого отряда. Каждый из моих коллег по второму отряду (исключая меня и Эдуарда Кугно) обязательно как минимум один раз был в роли дублера. Но двое из отряда — Петр Колодин и Лев Воробьев — дублеры легендарные, вот уж действительно дублеры-профессионалы. У Петра Колодина послужной список содержит чуть меньше строчек, чем у Волынова. Всего четырнадцать. Но эти строчки Петр «отрабатывал» 23 года — весь период своего пребывания в отряде! Преклоняюсь перед настойчивостью, упорством, колоссальной силой воли, целеустремленностью Петра. Его космическая судьба оказалась во многом зависящей от обстоятельств. То в предыдущем полете не в полном объеме выполняется программа полета, как следствие — пересматривается программа, а соответственно и экипаж следующей экспедиции. А бывали обстоятельства и трагические. Вот Петр — в составе основного экипажа корабля «Союз-11»: Леонов, Кубасов, Колодин. Через несколько дней старт. Но вдруг Кубасова врачи отстраняют от полета. Полетел дублирующий экипаж — Добровольский, Волков, Пацаев. Как все сочувствовали Колодину, единственному новичку в экипаже (Леонов и Кубасов уже летали в космос)! Казалось бы, вот он, его звездный час! И опять мимо. А каково было Петру и его экипажу, когда трагически погибают Георгий Добровольский, Владислав Волков и Виктор Пацаев! Жора Добровольский! Единственный из второго отряда, погибший при выполнении космического полета. В нашей летной столовой у нас за столом сложился дружный «экипаж»: Лев Демин, Жора Добровольский, Виталий Жолобов и я. Помню Жору как исключительно симпатичного, всегда подтянутого, корректного, доброжелательного и компанейского человека.

Не менее легендарна судьба дублера и у второго представителя нашего отряда — Льва Воробьева. Его «послужной» список в роли дублера не так внушителен, как, скажем, у Волынова или Колодина, но он отличался «оригинальностью». Весь 1973 год Лев проходил подготовку к космическому полету на корабле «Союз-13» в качестве командира экипажа, где бортинженером был назначен Валерий Яздовский. За несколько дней до пуска, когда экипаж был готов для посадки в корабль, госкомиссия принимает решение заменить экипаж Воробьев — Яздовский дублерами Климук — Лебедев. Причина — в заключении комиссии: «…из-за излишней прямолинейности командира и принципиальности бортинженера». Вот так! Два человека, мечтавшие о полетах в космос, еще на Земле не смогли наладить чисто человеческие взаимоотношения и организовать нормальную работу на борту корабля. Небольшим объяснением сложившейся нестандартной ситуации (такого еще в практике подготовки космических полетов не было!) может послужить тот факт, что Валерий Яздовский был одним из идеологов полета корабля «Союз-13» (недаром летчики не любят число 13) и разрабатывал его научную программу. Может быть, именно поэтому он не всегда соглашался с командиром. Оба болезненно перенесли свой несостоявшийся полет. Валерий сразу покинул отряд космонавтов. В июле 1974 года ушел из отряда и Лев Воробьев.

В январе 2003 года я выступал инициатором отпраздновать 40-ю годовщину образования нашего второго отряда космонавтов. Может быть, не так торжественно и громко, как отмечал свой юбилей первый отряд, хотя бы в близком кругу тех, кто остался в живых. К сожалению, мои потуги оказались тщетны. И не потому, что кто-то из ребят был против. Просто никто не захотел быть организатором этого мероприятия, а из Москвы мне делать это было трудно. А жаль, что мы не встретились и не подвели маленький итог. Ну и что же мы имеем через 40 лет?

Из 15 прибывших в январе 1963 года в Звездный городок совершили свой полет (а некоторые не единожды) семь человек: Владимир Шаталов, Анатолий Филипченко, Георгий Добровольский, Юрий Артюхин, Лев Демин, Алексей Губарев и Виталий Жолобов. Один из них — Жора Добровольский погиб 30 июня 1971 года в результате разгерметизации спускаемого аппарата корабля «Союз-11». Если бы мы собрались на эту юбилейную встречу, то нас, к сожалению, было бы только восемь человек. Ушли из жизни Анатолий Воронов, Саша Матинченко, Лева Демин, Юра Артюхин, Эдик Кугно, Владик Гуляев. Недалеко от Звездного есть тихое лесное кладбище «Леониха». Со временем оно уже стало стихийным космическим пантеоном. Здесь похоронены практически все мои друзья-товарищи по отряду, мой командир Николай Федорович Некерясов и многие-многие другие. Весь наш отряд, опять же за исключением меня и Эдика Кугно, остался верен Звездному городку — семьи и летавших и нелетавших по сегодняшний день живут дружно в одном доме. А их дети и внуки потихонечку уже разбредаются по белу свету.

Есть такие мудрые слова: все познается в сравнении. Из семи человек первой группы астронавтов США все семеро слетали в космос. Из девяти человек второй группы восемь побывали в космосе (гибель Эллиота Си помешала стать ему девятым). Третий набор насчитывал 14 человек. Десять слетали в космос. Четверо погибли до своего первого полета. Из 20 человек нашего первого отряда в космосе побывали двенадцать. Из пяти женщин «терешковского» набора только одна осуществила свою мечту. Только семеро из пятнадцати человек набора 1963 года участвовали в космических экспедициях. Вот уж действительно статистика явно не в нашу пользу!