Ким Ир Сен - Андрей Балканский Страница 48

В течение нескольких часов крейсер кружил по заливу Петра Великого между поросшими лесом сопками острова Русский и промзонами окраин Владивостока. Сперва гостю показывали боевые стрельбы «Варяга». Ким был в восторге: по его глазам было видно, как он хотел получить такие ракеты. Ему как бы намекали, что для надежных друзей СССР все возможности открыты.

Затем Ким и Брежнев уединились в каюте командира, переоборудованной под салон переговоров. Туда им был подан обед: борщ и макароны по-флотски. Обошлись без переводчиков, поскольку русский язык со времен Вятского Ким не забыл. Переговоры на военном корабле в открытом море считаются самыми надежно защищенными. Даже если кто-то попытается их прослушать, шум двигателей не позволит. Вдали от ненужных китайских и прочих ушей два лидера беседовали несколько часов. Затем улетели каждый в свою столицу.

В целом их отношения теплотой не отличались. Леонид Ильич воспринимал амбиции вождя КНДР с подозрением. Он постоянно напоминал Киму, что не нужно создавать напряженность в отношениях с Югом и думать о силовом воссоединении страны. Одной войны, мол, уже достаточно. Тот, в свою очередь, продолжал считать, что руководство СССР морально одряхлело, переродилось и недостаточно поддерживает революционный корейский народ.

Неизвестно, насколько встреча на «Варяге» повлияла на отношение Ким Ир Сена к Китаю, но вскоре все испортили сами китайцы. По мере развития культурной революции студенты-хунвейбины стали проявлять интерес и к корейским делам. Однажды они подогнали репродуктор к берегу Амнока и стали через границу призывать Кима покаяться в ошибках. А во время его визита в Пекин в 1967 году группа молодежи стала выкрикивать в его адрес оскорбления: его обозвали «жирной контрреволюционной свиньей, которая живет в пяти дворцах», обвинили в тяге к роскоши, насаждении культа личности, а также в том, что в Корее не произошло ничего похожего на культурную революцию.

Этот эпизод взбесил Кима. «Что может быть хуже, чем вмешательство во внутренние дела? Почему другие страны опять учат нас жить? О чем вообще думает Мао, когда его страна скатывается в хаос?» — думал он, глядя на рисовые поля за окном вагона, увозившего его из охваченного смутой Пекина в спокойный родной Пхеньян.

Кимирсеновский маятник качнулся со стороны Китая в сторону СССР и застыл посередине. С этих пор в Северной Корее китайский «догматизм» клеймили наряду с советским «ревизионизмом» и соблюдали равноудаленное отношение к обеим великим державам социалистического мира.

В условиях, когда связи с внешним миром были сведены до минимума, оставался один путь развития — использование внутренних ресурсов и главным образом человеческого фактора. На первых порах это давало впечатляющие результаты.

В конце 1956 года на Кансонском сталелитейном заводе Ким Ир Сен дал старт движению «Чхоллима» — аналогу стахановского соцсоревнования в СССР и начавшейся чуть позже политики «большого скачка» в Китае. «Мы должны делать десять шагов, когда другие — один шаг, а когда те пробегают десять шагов, мы — сто, — говорил он рабочим. — Страна сможет выпрямить спину, если вы дадите 10 тысяч тонн стального проката сверх плана».

«Чхоллима» — корейский Пегас, мифический крылатый конь, преодолевавший огромные расстояния. Никто не мог его укротить, поэтому он улетел в небо. «Товарищ, а ты уже на коне? Устремимся вперед темпами "Чхоллима"!» — неустанно призывали из репродукторов на улицах и по радио пропагандисты. Данные, приводимые в северокорейской литературе относительно темпов «Чхоллима», и вправду выглядят несколько фантастически. Кансонские сталевары, согласно им, прокатили 120 тысяч тонн стали на блюминге с расчетной производительностью 60 тысяч тонн. Рабочие металлургического завода имени Ким Чака не отставали: выплавили 270 тысяч тонн чугуна на оборудовании мощностью 190 тысяч тонн. А столичные строители якобы завершали сборку конструкций одной квартиры за 14 минут.

В апреле 1961 года в Пхеньяне открылся монумент «Чхоллима», символизирующий успехи движения. Крылатый конь высотой 14 метров и длиной 16 метров размещен на высоком каменном постаменте. Ким участвовал в проектировании памятника, указав, что всадников должно быть двое: мужчина с красным письмом ЦК ТПК в руке и женщина со снопом риса.

Движение «Чхоллима» по сути своей обозначало приоритет духа над техникой. Символично, что такое же название получила молодая сборная КНДР по футболу, сотворившая настоящую сенсацию на чемпионате мира 1966 года. Северная Корея стала членом Международной футбольной федерации — ФИФА — лишь в 1958 году Большинство игроков сборной даже не были профессионалами, а были отобраны из отраслевых команд различных предприятий и воинских частей. Напутствуя их перед отъездом на чемпионат мира в Англию, Ким Ир Сен призвал выиграть хотя бы один матч. Это они и сделали: уступив Советскому Союзу и сыграв вничью с Чили, северокорейцы выбили из группы сборную Италии. Автором единственного гола был типографский рабочий Пак Ду Ик. А в четвертьфинале «Чхоллима» атаковала португальцев, забив им три гола, но все же уступила в итоге со счетом 3:5.

Впоследствии в СМИ и в литературе о КНДР появилась информация, что якобы все игроки сборной были репрессированы и посажены в тюрьму за пьянку после выигрыша у итальянцев, кроме Пака, которого всего лишь отправили работать лесорубом в отдаленную провинцию. Но эти измышления опроверг режиссер-документалист Даниэл Гордон, разыскавший семерых футболистов сборной спустя почти 40 лет и снявший фильм «Игра их жизней». А Пак и вовсе стал на родине национальным героем. В 2008 году именно ему доверили нести олимпийский факел перед играми в Пекине и передавать его китайской стороне.

Тот успех северокорейской сборной так и остался непревзойденным. На чемпионате мира 2010 года, где вновь играла «Чхоллима», ей не удалось выйти из группы. И вновь в СМИ появились слухи. Сначала о том, что футболисты якобы сбежали и попросили убежища. Потом, когда стала очевидна их нелепость, — о том, что все они отправлены в лагеря. Вскоре, правда, игроки и тренер сами это опровергли.

В том же ключе, что и движение «Чхоллима», была выдержана теория трех революций — идеологической, технической и культурной, которую Ким Ир Сен выдвинул, выступая на митинге по поводу 10-летия КНДР. Хотя в Корее и создано социалистическое общество, революцию необходимо продолжать вплоть до построения коммунизма. Она трансформируется в три части, из которых важнейшей является идеологическая. «Для построения социалистического общества следует не только ликвидировать источники эксплуатации и установить социалистические производственные отношения, но и создать прочную материально-техническую базу социализма и социалистически преобразовать сознание самих людей», — утверждал он.

Ким, как креативный и энергичный лидер, постоянно ездил по стране, встречался с людьми, старался все контролировать сам. Как он выражался, «что бы я ни делал, я не могу чувствовать себя легко, если не держу всю ситуацию в руках». Ему было дело до всего, от варки чугуна до съемок фильмов и от строительства квартир до ловли рыбы. Частенько он оставался в отдаленном колхозе или на заводе на несколько дней, чтобы непосредственно управлять процессом, давать ценные указания и вдохновлять работников. Это называлось «руководство на месте».