Всем штормам назло - Владимир Врубель Страница 48

Срок пребывания Рикордов на Камчатке подошел к концу, и они предложили молодоженам ехать вместе с ними в Петербург. Кокрен с благодарностью откликнулся на приглашение. Он горячо любил свою жену. И все-таки страсть к путешествиям сжигала его. На обратном пути он даже оставил Ксению в Иркутске у знакомых, а сам отправился на несколько месяцев по Сибири, побывал с купеческими караванами в Нерчинске и в центре торговли с Китаем, Кяхте. Дорогу в Петербург проехали без особых приключений: Джон набрался опыта и знал, что в России ухо нужно держать востро, да и Ксения, несмотря на молодость, немало в жизни повидала. Судьба сделала и ее путешественницей.

Жизнь в Лондоне для Ксении началась с того, что родственники приняли ее холодно. Не то чтобы в штыки, но и восторга большого от женитьбы Джона не выразили. Пока жена осваивала английский язык, Кокрен засел за обработку своих путевых записей. Работал он не поднимая головы.

Вскоре вышло первое издание его книги о пешем путешествии по России, у нее был шумный успех. Кокрен оставил флот и с помощью дядиной протекции стал управляющим рудниками в Венесуэле. В латиноамериканских странах не было опытных военных моряков, и они с удовольствием принимали на командные должности европейцев.

Джон год провел в Венесуэле один, обустраиваясь на новом месте в городе Валенсия, а потом привез туда жену. Ксения была в восторге и от от прекрасного дома, и от удивительной природы, и от чудесного сада, окружавшего дом. Джон подолгу пропадал на рудниках, но Ксения привыкла к его образу жизни. В начале осени случилось страшное. Кокрена привезли домой без сознания. Врач-европеец сказал, что Джон заболел желтой злокачественной лихорадкой. Ксения не отходила от постели больного мужа. Кокрен не приходил в сознание. Только однажды он открыл глаза, сжал ее руку, но не смог ничего сказать. Ксения была уверена, что Джон, закаленный и физически сильный человек, поправится. Она ошиблась. 12 августа 1825 года Джона Кокрена не стало.

Ксения была ошеломлена, не могла поверить в случившееся. Она осталась вдовой в 18 лет.

После похорон встал вопрос, как жить дальше. Она распродала оставшееся имущество и уехала в Англию к родственникам Кокрена. Путешествие одинокой красивой женщины на корабле в те времена было сопряжено с большим риском, но Ксению Бог миловал. В Англии родственники покойного мужа, сестра Джона Элиза и его двоюродный брат Томас, очень скоро дали ей понять, что она им не нужна. Она написала Людмиле Ивановне Рикорд, и та сразу же пригласила бывшую воспитанницу жить в их доме. Петр Иванович занимал к тому времени высокую должность в Кронштадте, был капитаном над портом. В 1827 году Ксения Ивановна вновь оказалась среди близких и любящих ее людей.

Северной российской экспедицией в те времена, когда по Сибири путешествовал Кокрен, командовал лейтенант Петр Фёдорович Анжу, француз по происхождению. Ему было поручено описать берег Сибири между устьями Оленека и Индигирки, а также обследовать Новосибирские острова. Кроме того, имелись сведения о неизвестной земле, которую якобы видел начальник промысловой артели Яков Санников. Анжу поручалось ее обнаружить. Вся экспедиция, включая начальника, насчитывала шесть человек. 23 марта 1820 года они выехали из Петербурга и 10 октября прибыли в небольшое зимовье на берегу реки Яны. В нем жили добытчики мамонтовых бивней, которых находили в этих землях великое множество.

Предполагалось приступить к исследованиям, начиная от Святого Носа, но разразилась эпидемия собачьей чумы, и многие животные погибли. Тогда приступили к работам в незараженной местности. На островок Зимовье-Лах с превеликими трудностями на оленях доставили снаряжение и продовольствие. Пытались отыскать загадочную землю Санникова, находившуюся за Новосибирскими островами. Когда из-за тонкого льда стало невозможно ехать на собачьих упряжках, пошли пешком.

Шли, пока лед не стал таким тонким, что продвигаться вперед было опасно. Анжу в зрительную трубу осмотрел горизонт, но ничего не обнаружил. Вернулись к острову Новая Сибирь, отдохнули и предприняли новую попытку. Прошли 14 миль по торосам, выбились из сил, но всё напрасно. Всю экспедицию к тому же поразила снежная слепота. Болезнь остановили, изготовив из рогов диких оленей оправы для очков. Благо, на острове этого добра имелось в избытке. Вместо стекол использовали черную просвечивающуюся материю.

Сотни верст прошагали исследователи по низменному болотистому берегу. Приходилось переправляться через многочисленные речушки и озёра. Над головой постоянно вился гнус, проникая сквозь защитные волосяные сетки. Спали под открытым небом. Ели то, что удавалось поймать или подстрелить.

22 августа опись завершили. Результаты работ, проведенных Анжу, убедительно доказывали, что земли Санникова не существует. Тем не менее лейтенант продолжил поиски новых земель. На этот раз он постарался экипироваться получше. Палатка, сшитая из оленьих шкур, давала что-то вроде уюта, да и комаров было легче выгнать дымом. На очаг посередине палатки требовалось меньше топлива, чем на костер. Экспедиция описала острова Большой и Малый Ляховский, Фадеевский.

Меж тем земля Санникова по-прежнему манила. Путники предпринимали новые рискованные попытки найти ее. В апреле Анжу в последний раз решил углубиться в море. Таяло. Ехали по ночам, когда температура понижалась до минус шести градусов. Днем все покрывал туман, иногда моросил мелкий дождь; рыхлый снег и огромные торосы измучили путешественников. У собак заканчивался корм, снова среди них появилась чума. Еще немного, и можно было не вернуться. Начиналось таяние льдов. Сами себе не поверили, когда каким-то чудом вернулись в селение Походск. Азарт едва не погубил экспедицию.

В селении совершенно неожиданно Анжу увидел своего приятеля юности Врангеля. Друзья крепко обнялись. Вечером обе экспедиции, как положено, отметили встречу. В Нижне-Колымск поехали вместе. Врангель рассказал другу о необычном англичанине, капитане Кокрене, с которым познакомился в Нижне-Колымске год назад. Анжу с интересом выслушал рассказ, спросил, где сейчас Кокрен, но Врангель пожал плечами.

Лейтенанта мучила мысль, что земля Санникова где-то рядом. Возможно, ее не видно из-за пологих берегов?

Анжу обратился с рапортом в Морское министерство и к генерал-губернатору Восточной Сибири Сперанскому с просьбой разрешить ему построить беспалубное суденышко для плавания в открытом море. Но получил отказ. Ни морской министр, ни генерал-губернатор не хотели рисковать людьми. Анжу получил указания завершать работу. Мучаясь от жестоких ревматических болей – последствий перенесенных лишений, лейтенант обработал в Якутске собранные материалы.

Вскоре Анжу выехал в Петербург. В столице его и Врангеля ожидали заслуженные награды. Обоих произвели за отличие в капитан-лейтенанты, наградили орденами Св. Владимира 4‑й степени и двойным окладом. Орден Св. Владимира был очень почетной наградой. Достаточно сказать, что награжденный получал статус потомственного дворянина.

Отдыхать новоиспеченному капитан-лейтенанту Анжу долго не пришлось. На этот раз его направили в противоположную сторону, на юг, произвести опись северо-восточного берега Каспийского и западного берега Аральского моря. Снега и льды сменились песками и раскаленным ветром среднеазиатских пустынь. Почти год жизни потратил он на эту работу. Выполнять опись было нелегко не только из-за непривычных климатических условий, но и из-за постоянных нападений кочевников.