Занимательная история. Выпуск 2 - Андрей Гоголев Страница 48

Но и этим не кончилась полоса невезения душегуба. Некто Сапега (коронный гетман Жечи Посполитой, белорус) и отец красотки Марины (пан Юрий Мнишек, поляк) придумали грандиозную аферу с джокером в виде лже-Димитрия, разыграв затем многоходовую партию с якобы чудесным спасением сына царя Ивана IV. Они приложили грандиозные усилия по реализации своей аферы, центральной идеей которой была «бархатная революция» в Московии (да, да! Америка отдыхает! Эти революции отнюдь не их изобретение!). Но для открытия финансирования проекта нужно было поначалу преодолеть вето в славянском парламенте Жечи Посполитой, которое мог наложить на решение любой шляхтич, что и произошло. В итоге наём войска, подкуп московских бояр и хождение лже-Димитрия на столицу было профинансировано неформально, юридически не от лица

Федерации западных славянских государств: просто – ну, мол, тут ребята скинулись по копеечке помочь сыну царя Ивана свалить самозванца и детоубийцу Бориса с трона – вот и набралось благородное «войско-посольство».

И ведь удалось! Русские войска, посланные царём Борисом для расстройства плана Сапеги-Мнишка, тысячами переходили на сторону самозванца, который уже очень скоро официально и практически бескровно взошёл на русский престол под именем Димитрия Ивановича. При коронации ему присягнули на верность все московские дворяне, в том числе и боярин Шуйский – глава следственной комиссии Кремля по делу об убийстве царевича Димитрия, – который тут же покаялся перед народом, сказав, что его принудили чуть не пытками ко вранью; убили на самом деле двойника царевича, а Димитрий спасся – вот те крест!

Кремлёвские попы по всем канонам Православия возвели лже-Димитрия на престол и ещё целый год (sic!) правили службы во здравие царя. Потом, правда, мнение «элиты» общества изменилось сразу же после свадьбы Димитрия и Марины Мнишек, и в мае 1606 г. предок историка Татищева этого как бы сына Ивана IV просто-напросто зарезал! Бездыханное тело ранее всеми признанного царя Димитрия Ивановича рубили саблями все кому не лень, оставшиеся фрагменты плоти бояре-убийцы сложили затем кучей у Москвы-реки.

Боярин Шуйский опять сменил свои показания, что позволило ему взобраться на престол. А попы сориентировались вообще мгновенно: они раскопали могилу царевича в Угличе, выбросили кости, затем убили, похоже, кого-то из окрестных детей внешне похожего на царевича, затолкали его вываренный труп в гроб, возопив тут же на всю страну, что останки царевича явились пред их очи нетленными: «Лежит как живой!» Не заставил себя ждать и запуск ими процедуры канонизации последнего Рюриковича в статусе святого! Как это по-христиански! – Нравы кремлёвских-XVII вызывают «восхищение», не правда ли? А «элит» XXI, так «успешно» крестившихся на Кодекс строителя коммунизма, но враз потом присягнувших «демократии» и быстренько распродавших страну?

Борис же избежал участи физически ощутить свой бесславный закат и принял смерть: он загодя, в мае 1605 г., отравился. И это был бы единственный шаг в его жизни, вызывающий уважение. Но, скорее, он был отравлен Шуйским, который уже давно мечтал надеть шапку Мономаха.

Теперь вопросы. Каким именно душевным переживаниям Бориса Годунова нам предлагается сопереживать в многочисленных театральных постановках и в слащавых статьях на страницах школьных учебников? С кого именно предлагается брать пример служения Отечеству? Какие ценности души культивируются в современном российском обществе образом душегуба и дворцового интригана? Почему в стране уважаемы не деяния властителя, а его должность?

Спроста ли Годунов решил вернуться к ситуации 1503 г., когда после кончины Софьи Палеолог Великий князь Иван III попытался оженить сына Василия на дочери датского короля (неудачно)? Не фантом ли здесь заложен в истории? Какие силы тянули московских царей именно в Данию?

Если Дания была в курсе всех российских дел в начале XVI века, а Англия была в курсе всех датских дел всегда, то почему считается, что капитан Ричард Ченслер открыл Россию для Англии только в 1553 г.? – Ведь если А=Б, а Б=С, то не очевидно ли, что А=С? Или у историков иная математика?