Орел девятого легиона - Розмэри Сатклиф Страница 48

Перед ними к югу расстилалась холмистая страна, гряда за грядой уходили в голубоватую даль, туда, где тысячью футами ниже, в двух днях перехода, старая граница отрезала Валенцию от дикого края. Глубоко внизу, среди темных рядов сосен, северный рукав большого озера отражал пламя заката. Марк обрадовался озеру, как старому знакомому; они с Эской уже проходили вдоль него, следуя на север, почти две луны назад. Дальше их ждал прямой путь, думал Марк, больше не придется суетиться, сновать взад-вперед вдоль заливов и блуждать в окутанных туманом горах. Но почему-то его не оставляло суеверное чувство, что все идет чересчур легко, тревожило предчувствие беды. И закат тоже соответствовал его настроению. Он был великолепен! Пожар охватывал весь запад, над головой ветер гнал пылающие облака, которые казались громадными золотыми крыльями, прямо на глазах превращающиеся в алые. Все ярче пылал пожар, и вот запад преобразился в огненную печь с сидящим на ней багровым облаком, — весь мир, казалось, охватило пламенем, а вздымающаяся позади озера скала была густо-красной, будто облитая вином. Закат был сплошным предвестием бури, ветра, дождя, а может быть, и еще чего-нибудь похуже. Марку вдруг почудилось, что густо-красный цвет — это не цвет вина, а цвет крови…

Он передернул плечами и обругал себя дураком. Просто он устал. Устал он, устал Эска, устали лошади, да и буря близится. Счастье, что у них есть на ночь укрытие. К утру-то уж буря непременно утихнет. Марк вспомнил, что он даже не взглянул на орла. В деревне и в самом деле разворачивать его не стоило, но сейчас… Орел лежал тут, рядом, и движимый внезапным побуждением Марк взялся за сверток. Закат осветил складки плаща, превратив фиолетовый цвет в царственный пурпур. Отвернув последнюю складку, он взял орла в руки: холодный, тяжелый, с вмятинами, горящий красным золотом в закатном свете.

— Euge [21]! — произнес он тихонько, употребив слово, которым похвалил бы победителя на арене. Он поднял глаза на Эску: — Охота была доброй, братец.

Но глаза Эски были прикованы к плащу, он ничего не ответил, и Марк, проследив за его взглядом, увидел оторванный угол плаща.

— Застежка! — пробормотал Эска. — Застежка!

Все еще держа орла на согнутой руке, Марк торопливо начал перебирать складки свободной рукой, сознавая, что делает это зря — застежка была приколота именно на этом углу. Сейчас, задним числом, в памяти его ярко вспыхнула сцена на берегу озера — угрожающие лица воинов, поклажа, валяющаяся на траве, плащ с полуоторванной висящей застежкой. Надо же быть таким олухом — он начисто выбросил тот случай из головы, и Эска, видно, тоже.

— Она могла упасть когда угодно, хотя бы в воде, — заметил он.

— Нет, — медленно произнес Эска. — Она зазвенела на камнях, когда я бросил плащ на берег, прежде чем вынырнуть.

Он потер тыльной стороной ладони лоб, вспоминая.

— Когда я подбирал плащ, он зацепился за корни ольхи. Знаешь, как растет ольха — у самой воды. Я вспомнил сейчас, а тогда не обратил внимания.

Он уронил руку, и они молча уставились друг на друга. Застежка была бронзовая, дешевая, но узор был необычен, и вся деревня видела ее на Деметрии из Александрии. А если судить по оторванному углу, то в застежке еще и застрял клок лиловой материи, которая быстро освежит их память.

Марк первым прервал молчание:

— Если они ее найдут, то поймут, что кто-то из нас возвращался на озеро уже после того, как они обыскали наши вещи. И повод у нас мог быть только один.

Он принялся аккуратно заворачивать орла.

— Они поговорят с воинами из деревушки, которую мы покинули сегодня утром. Узнают, что уходил я… — начал торопливо Эска. — Нет, это не имеет значения, все равно они поймут, что я ходил туда с твоего ведома. Послушай, Марк, ты должен идти дальше один. Возьми Випсанию и выезжай сразу. Ты еще можешь уйти. А я дождусь их, скажу, мы поссорились из-за орла, подрались около озера, ты упал в воду и утонул, и орел вместе с тобой.

— А куда делась Випсания? — возразил Марк, продолжая возиться со свертком. — И что они сделают с тобой после этого?

— Убьют, — просто сказал Эска.

— Нет, извини, план твой никуда не годится.

— Надо думать об орле, — упорствовал Эска.

Марк сделал жест нетерпения.

— Орел не очень-то нужен в Риме. Уж я это знаю. Важно, чтобы он не попал опять в руки бриттам, а так он может пролежать с одинаковым успехом и в каледонском болоте, и на римской свалке. Случись худшее, мы найдем способ избавиться от орла, прежде чем нас схватят.

— Не понятно тогда, почему ты давно не бросил его в озеро, раз он никому не нужен. Зачем его везти на юг?

Марк подбирал уже под себя ноги, чтобы встать; он остановился и пристально посмотрел в глаза Эске.

— Так надо, — ответил он и с трудом поднялся. — Мы замешаны в эту историю оба и вместе победим или вместе погибнем. Может, эту проклятую застежку найдут не сразу, но все равно, чем скорее мы доберемся до Валенции, тем лучше.

Эска молча встал. Говорить больше было не о чем.

Марк взглянул на бешено несущиеся облака, похожие на подхваченных ураганом птиц.

— Сколько времени нам осталось до бури?

Эска втянул в себя воздух, будто принюхиваясь:

— Хватит, чтобы добраться до берега озера. Сосновый лес послужит нам защитой от непогоды. Мы еще успеем сегодня сделать несколько миль.