В пасти Дракона - Александр Красницкий Страница 47

Железная дорога из Таку на Пекин идёт до станции Ян-Цун по левому берегу Пей-хо, и вокзал в Тянь-Цзине отделён от самого города рекой. Тянь-Цзинь находится на правом берегу чуть выше по течению, чем вокзал.

Собственно говоря, он состоит из трёх городов. Посередине крепости — внутренний город, защищённый глинобитными стенами в четыре сажени высоты и глубоким водяным рвом. Севернее крепости — китайский город, а на юг от него — европейские концессии. Под Тянь-Цзинем расположены два больших арсенала, которые, в свою очередь, являются сильными крепостями. Третий арсенал — Сичу, главный из всех, находится в пяти верстах выше Тянь-Цзиня на Пей-хо.

В нём и засел Сеймур с отрядом.

С первого взгляда, брошенного на Тянь-Цзинь, полковник Анисимов, явившийся старшим из офицеров всего небольшого отряда союзников, определил, что с теми ничтожными силами, какие были у него, ничего другого делать не приходится, как только укрепиться на железнодорожном вокзале и защищаться там, если последуют нападения.

Весь русский отряд расположился на вокзале в его полуразрушенных зданиях. Тут же было несколько десятков французских и немецких солдат, оставленных Сеймуром на всякий случай для охраны станции.

Сейчас же между всеми союзниками установились самые дружественные отношения. Общая опасность соединяла их и примиряла всякую вражду даже между французами и немцами.

Русские быстро освоились на новом месте — словно они тут всю жизнь провели.

В урочный час барабан пробил зарю, потом — на молитву. И солдатики, выставив караулы, завалились на боковую.

Шатов не мог уснуть, хотя чувствовал себя сильно уставшим. Он вышел на платформу. Вечер после жаркого дня был тихий, прохладный. С Пей-хо веяло свежестью. Вокруг вокзала было всё тихо, но из самого Тянь-Цзиня доносились крики и шум.

Вдруг, словно из-под земли, выросли перед ним две человеческие фигуры. Появление их было так неожиданно, что Николай Иванович слегка вскрикнул, но, быстро оправившись, схватился за эфес сабли.

— Господин! — раздался тихий шёпот. — Мы пришли к тебе!..

Николай Иванович сейчас же узнал по голосу Чи-Бо-Юя. Спутником же его не мог быть никто иной, как его брат Тянь-Хо-Фу.

Ещё в Порт-Артуре Шатов знал, что обоим китайцам, благодаря его просьбе, удалось пристроиться к отправлявшемуся в Тянь-Цзинь полку стрелков, но после этого он не видел их и даже успел забыть о них. Теперь братья стояли перед ним.

— Вы ко мне? С чем? — спросил Шагов.

— Пришли проститься с тобой...

— Как проститься! Разве вы уходите?

— Да, господин...

— Куда же?

— Туда! — указал Чи-Бо-Юй в сторону Тянь-Цзиня.

Николай Иванович удивился.

— Это что же значит? — воскликнул он. Вы хотите изменить русским?

Чи-Бо-Юй покачал головой.

— Нет, мы не изменники!

— Зачем же вы тогда уходите?

— Так нужно!

— Но вас не пропустят. Разве вы не знаете, что кругом расставлены пикеты?..

— Мы имеем пропуск... Не сердись, господин, на нас и не считай нас неблагодарными. Но уйти мы должны. Кровь нашего отца требует отмщения.

— Если бы вы остались с русскими, ваша месть была бы вернее...

— Нет... Мы должны спешить, вам же не удастся скоро дойти гуда, куда нужно нам. Мы идём в Пекин! — пояснил Чи-Бо-Юй.

— В Пекин? Зачем?

— Там наш враг. Там, может быть, сестра наша Уинг-Ти. Потом у нас есть поручение туда от начальника... серьёзное поручение. Вот мы и идём. Если у тебя есть знакомые в Пекине и ты хочешь передать им от себя весть, поручи нам, и мы исполним всё, что будет приказано тобой.

Яркая мысль мелькнула у Николая Ивановича. Он теперь знал, что эти два парня идут в Пекин неспроста. Вероятно, они вызвались доставить туда какое-нибудь сообщение к запертым там европейцам. Иначе им не дали бы пропуск. Если это так, то, стало быть, они легко могут найти дорогих ему стариков и, может быть, Елену.

— Вот что, — сказал он, — если вы будете в Пекине, найдите там русское семейство Кочеровых и постарайтесь защитить их от опасности, пока наши войска не войдут туда. Это всё, что я хочу от вас. Я не останусь в долгу перед вами.

— Будет сделано, господин! — тихо ответили братья и скрылись во мраке ночи.

Раскинувшийся по обоим берегам Пей-хо Тянь-Цзинь хранил томительно-грозное молчание. Пей-хо в атом месте не шире Фонтанки в Петербурге. На левом берегу реки склады, а на правом — военная школа, так называемая «немецкая». Школу окружает густой тенистый сад, опоясанный валом. Немецкие учителя китайцев, постарались. Они словно, предусматривали события, предвидели, что Китаю предстоит борьба с европейцами, и постарались везде, где только можно, понастроить укреплений. Школа была преображена ими в маленькую крепость и даже обнесена высоким земляным валом. Германские «умники» в своей кичливой гордости никак не думали, что все эти форты, эти крепости они возводят против самих же себя и что их же солдатам придётся грудью в открытом бою брать построенные ими по всем правилам науки сооружения.

Дальше по правому берегу был европейский город, а рядом со школой — китайский, потом вокзал и депо локомотивов, а затем второй китайский город. Из школы и из китайского города шла непрерывная стрельба по европейской части Тянь-Цзиня.

В день прибытия русского отряда китайцы Тянь-Цзиня открыто не выказывали ещё вражды к европейцам: Не было ещё никаких распоряжений из Пекина, и тянь-цзиньские власти не осмеливались сами напасть на своих исконных врагов. Но едва только отряд Сеймура вышел на Пекин, глухое волнение началось в обоих китайских городах и прежде всего передалось в военную школу, где, словно в крепости, засели вооружённые лучшим европейским оружием её воспитанники, усиленные ещё небольшим пока отрядом регулярных войск, составлявших китайский гарнизон Тянь-Цзиня.

Прибытие русского отряда Анисимова несказанно удивило китайцев.

— Русские пришли! — толковали они. — Неужели они собираются воевать с нами? Ведь мы никогда не вели с ними войн и не хотим нарушать эту традицию.

— Но зато они хотят воевать против нас!

— Напрасно! Китай никогда не был врагом России.

Однако наш русский отряд допущен был без сопротивления. Китайцы только посмеивались над ничтожной горстью русских и были уверены, что смогут истребить их всех до одного, лишь только будут получены о том приказания из Пекина.

Тихо-тихо в русском отряде. Ночь. Снят русские воины, но тревожен их сон. Все начеку. Каждую минуту может быть тревога. Знают все — и офицеры, и солдаты, — что им предстоит тяжёлый подвиг. Они шли сюда в полной уверенности встретить пустяшного врага каких-то жалких боксёров, вооружённых чуть ли не луками со стрелами. Никто не сомневался, что скопища их разбегутся при первой стычке. И что же? Вместо жалкого сброда даже не бунтовщиков, а просто заурядных нарушителей порядка пришлось маленькому отряду стать лицом к лицу с грозным врагом, с профессиональными солдатами, вымуштрованными такими опытными учителями, как германские инструкторы. Но никто из этих беззаветно преданных своему долгу людей, простых сердцем, не мудрствующих лукаво, не думает об отступлении, не думает об ужасной опасности. Все твёрдо надеются на Божью помощь и готовятся до конца исполнить свой долг...