Войны и кампании Фридриха Великого - Юрий Ненахов Страница 47

Мало того, в ходе войны русские войска стали применять тактику рейдов комбинированных отрядов тяжелой конницы и казаков. Зная, что в открытом бою недостаточно подготовленная в то время русская кавалерия не выстоит против вышколенных бойцов противника, ее частям стали придавать отряды иррегулярной конницы. Пока регулярные части русской конницы встречали атаку сомкнутого боевого порядка пруссаков, с флангов последних обходили казаки, калмыки или другие нерегулярные конные части. Неприятель в таких случаях был вынужден сбавлять темп атаки, рассеиваться и расстраивать свои ряды, принимая бой. В одиночном же рукопашном бою на саблях пруссаки явно уступали «природным» наездникам и несли большие потери, а тем временем в атаку переходила линейная кавалерия русских.

Последствия применения такой тактики иллюстрируют донесения Румянцева, командовавшего в Семилетнюю войну русской кавалерией и совершившего весьма результативный рейд в Померанию во главе конного корпуса численностью порядка 6000 человек:

«Вчерашнего числа семисотная прусских гусар команда, прибыв к местечку Рагниту, кое отсюда расстояние в милю на левом крыле нашего лагеря лежит, и совокупясь с обывателями, в сражение с нашими калмыками и донскими казаками вступила, но нашим легким войскам, кои кавалериею, под командою генерал-майора Шиллинга для прикрытия фуражиров послана, подкреплены будучи, гусар разбили и из города выгнали, при котором случае в полон взято 1 подпрапорщик Малаховского и 3 человека гусар Черного полков…»

Под Ризенбургом (1758) пруссаки снова нарвались на сходный прием:

«… генерал-майор Демику з деташаментом своим сего июня 8-го от меня отправлен и 9-го к местечку Резенбурху приближался пополуночи в 8-й час, где и усмотрена им в правую сторону неприятельская гусарская партия, против которой от него господин брегадир Краснощекой с полковником Дячкиным и 500-ми казаками, а в подкрепление господин брегадир Стоянов с полковником Зоричем, подполковником Текеллием и майором Фолкерном посланы были, из которых первые оба приводятся Краснощекой и Дячкин храбро оную партию атаковав разбили, и живых один корнет и 31 рядовых в полон взяты и ко мне присланы; а убитых с неприятельской стороны сочтено 28… с нашей стороны при сем сражении легко раненых 3 казака только находитца».

У Черлина и Пнева (1759) ситуация повторилась:

«В силе высокого ордера я с вверенною мне из 238 человек гусар и 200 человек казаков состоящею командою сего числа в пятом часу под местечко Черлин прибыл, где под самым тем местом двумя эскадронами прусских Цитенова полка гусар встречен и оных тотчас атаковал, в местечко вогнал, из оного выбил и до самого местечка Гур расстоянием в полторы мили гнал, из которых 2 эскадрона гусар и пехота, им на сикурс определенная, для подкрепления выступать стала, но я, усмотря гораздо превосходящую силу, и будучи как люди, так и лошади несколько уже утомлены, остановясь построился и в надлежащем порядке к Черлину возвратился. При сем сражении, сколько на возвратном пути усмотреть можно было, 40 человек неприятельских гусар и 1 капитан убиты, а в полон взяты 4 капрала и 15 человек гусар с лошадьми, ружьями и аммуничными вещами; с нашей стороны вспоможением Божием никто не убит, а ранены 3 человека и 1 гусарская лошадь убита».

«… сербского гусарского полку подполковника Текелия (Текели. — Ю. Н.) с 2-я гусарскими полками и с казаками на подкрепление командирован; неприятель, видя сие прибавление, своих гусар с обеих флангов выслал, кои построясь, с нашими перестреливаться стали. Генерал-майор Тотлебен, усмотря, что неприятельские гусары пехотой подкреплены и что весь авангард в ордер баталии стал и из пушек стрелять начал, приказал своим гусарам и казакам отступать до реченной деревни Цереквицы, в таком намерении, чтоб неприятельских гусар ближе к себе приманить. Прусские, хотя пользоваться тем отступом, на наших наступать стали, но в самое то время венгерского полку полковник Зорич с двумя эскадронами гусар и с 200 человек казаков, примкнув к отступающим и построясь, вместе на неприятеля ударили, в котором сражении взяты гусарами и казаками 13 человек в полон, между которыми 1 корнет, 1 капрал и 4 человека гусар раненых, а прочие здоровы: побито на месте более 60-ти человек, а по сказкам пленных и дезертиров более 100…»

Ясно видно, что, столкнувшись с этим приемом, прусские кавалеристы стали проигрывать и мелкие, и крупные стычки. Чтобы эффективно противодействовать такому способу ведения войны, Фридриху была крайне необходима собственная иррегулярная кавалерия из числа природных всадников. Однако такой в Пруссии не было по географическим и историческим причинам. Еще в войне 1740–1748 годов король, поняв преимущества легкой гусарской конницы Австрии, издал специальный приказ, по которому прусской кавалерии запрещалось удаляться на большое расстояние от пехоты и артиллерии. В 50—60-е годы, когда на сцене появилась русская армия с ее казаками и калмыками, ситуация еще больше ухудшилась. Легкая русская конница постоянно тревожила тылы пруссаков. В кампании 1758 и 1759 годов от казаков не мог укрыться ни один шаг войск Фридриха, в то время как маневрирующая русская армия оставалась более или менее надежно прикрытой.

К началу Семилетней войны пруссаки попытались решить эту проблему путем формирования в некоторых областях страны ополченческих кавалерийских отрядов. Они создавались, например, в Померании, Бранденбурге, а также районах Магдебурга и Хальберштадта и именовались «вольными гусарами» и «вольными драгунами». За редким исключением, они не отличались сносной боеспособностью, хотя их часто придавали для несения вспомогательной службы регулярным полкам. Эти «эскадроны», состоявшие из еле научившихся сидеть в седле и держать саблю и карабин бюргеров, для решения задачи противодействия казакам и пандурам явно не подходили.

Таким образом, даже такой великолепный, словно вышедший из сказки, боевой механизм, как прусская конница, оказался способным действовать исключительно при поддержке пехоты и артиллерии. К самостоятельным действиям пруссаки подготовлены не были и, в сущности, продемонстрировали свою полную беззащитность от нападения легкой иррегулярной кавалерии Австрии и России в «малой войне». Фридрих не смог ликвидировать отставания путем тренировок личного состава, хотя некоторые полки (например, «белые гусары», шефом которых долгое время был Зейдлиц) имели великолепную подготовку:

«Он учил их искусно владеть саблей, садиться на лошадей без стремян и поворачиваться во все стороны, сидя на ней и не останавливая своего бега. Он хотел, чтобы конь и всадник составляли одно; чтобы неровности земли исчезли и в пылу самого быстрого движе-ия господствовала обдуманная ловкость. Обучить лошадь по всем правилам искусства, укротить самую резвую и владеть самой пылкой, — это было обязанностью каждого простого гусара. Надлежало перескакивать через глубокие рвы, через высокие заборы, надобно было скакать в кустарниках, плыть через глубокую воду… Еще труднейшей целью совершить было то, чтобы на всем скаку заряжать карабин и стрелять метко».

Генерал Зейдлиц при Росбахе. 1757 год.